Один за другим

За пару недель насыпало три метра, и прогнозируют еще. Снегопокалипсис, как выражается Дэнни. Снегмагеддон. Подъемники закрыли, потом открыли — и вновь закрыли. Сейчас они остановлены почти по всему курорту, однако стойкий маленький фуникулер, ведущий к нашему крошечному поселению, пыхтит по-прежнему. Он остеклен, поэтому не боится даже самых сильных снегопадов: снег просто укрывает тоннель, а рельсы не заносит. Это хорошо, потому что в тех редких случаях, когда фуникулер закрывают, мы отрезаны от мира. Дорог к Сент-Антуану 2000 нет — по крайней мере зимой. Абсолютно все попадает сюда на фуникулере, начиная от гостей и заканчивая каждым кусочком пищи на завтрак, обед и ужин. Можно, правда, нанять вертолет, если денег хватит (не самая неслыханная вещь в здешних местах, поверьте). Впрочем, при плохой погоде вертолеты в небо не поднимаются. Метель они пережидают в безопасности, в долине.

Если долго об этом думать, возникает странное ощущение — вроде клаустрофобии, которая никак не согласуется с просторами вокруг шале. Дело не только в снеге, но и в уйме горьких воспоминаний. Стоит остановиться на минуту-другую, и перед глазами всплывают непрошеные картины: одеревенелые пальцы, скребущие спрессованный снег; сияние заката в голубом небе; блеск покрытых льдом ресниц. Благо сегодня расслабляться некогда. Начало второго, а я еще убираю предпоследнюю комнату. И тут слышу вибрирующий удар гонга с нижнего этажа. Дэнни. Он громко зовет меня, добавляет что-то неразборчивое.

— Не поняла?! — кричу вниз.

Дэнни повторяет, теперь отчетливей. Видимо, подошел к лестнице.

— Кормежка, говорю! Суп из пастернака с трюфелями. Тащи свой ленивый зад сюда!

— Да, шеф, — рапортую со смехом.

Быстро опорожняю мусорное ведро, застилаю его новым пакетом и спешу по винтовой лестнице в вестибюль, где меня приветствуют аромат приготовленного Дэнни супа и песня «Venus in Furs».

Суббота — это одновременно и лучший день недели, и худший. Лучший, потому что в субботу пересменка: гостей нет, шале в нашем с Дэнни распоряжении, мы можем нежиться в бассейне, париться в горячей ванне на улице и включать какую угодно музыку на какую угодно громкость.

Худший, потому что в субботу пересменка, а значит, нужно перестелить девять двуспальных кроватей, убрать в девяти санузлах (в одиннадцати, если считать туалет на первом этаже и душ у бассейна), подмести и пропылесосить восемнадцать лыжных шкафчиков, а еще гостиную, столовую, кабинет, каморку и уличное место для курения, где земля усеяна отвратительными окурками всем урнам вопреки. Спасибо, Дэнни приводит в порядок кухню сам, хотя у него тоже дел хватает. Субботний вечер — время торжественного ужина. Для новых гостей, видите ли, необходимо устроить целое представление.

Мы сидим за большим обеденным столом, я просматриваю информацию, которую Кейт прислала утром по электронной почте, и зачерпываю суп. Он сладковатый и насыщенный, на поверхности плавают крошечные хрустящие кусочки — пастернак, обжаренный в трюфельном масле.

— Очень вкусный суп, — хвалю.

Я свою роль знаю. Дэнни закатывает глаза — ясное дело! Скромностью он не отличается. Зато готовит божественно. Великолепный повар.

— Думаешь, гостям понравится?

Он явно напрашивается на комплименты, да оно и понятно. Дэнни — нескромная примадонна на кухонной сцене и, как все артисты, обожает дифирамбы в свой адрес.

— Обязательно понравится. Суп изумительный, согревающий и… м-м… вкус многогранный.

Я старательно подбираю эпитеты для описания удивительного пряного вкуса. Дэнни любит точные комплименты.

— Что еще готовишь?

— На закуску подам amuse-bouche[1]. — Перечисляя блюда, он загибает пальцы. — Трюфельный суп для аппетита. Затем оленье филе для мясоедов и грибные равиоли для вегетарианцев. На десерт — крем-брюле. Ну и сыр.

Крем-брюле — коронное блюдо Дэнни, и это нечто! Я своими глазами видела, как гости дрались за добавку.

— Замечательное меню, — одобрительно киваю я.

— Ага, если только за столом не притаится очередной неопознанный веган! — угрюмо ворчит Дэнни.

Это он об уехавших накануне гостях: среди них оказался не просто веган, а веган с непереносимостью глютена. Дэнни до сих пор не пришел в себя и, по-моему, не простил Кейт.

— Теперь Кейт расписала все четко, — пробую задобрить я Дэнни. — Один с непереносимостью лактозы, один — глютена, три вегетарианца. Никаких веганов. Без сюрпризов.

— Как же, без сюрпризов, — брюзжит Дэнни, смакуя свое мученичество. — Найдется кто-нибудь на низкоуглеводный диете. Или фруктоед. Или солнцеед.

— Ну, солнцееды тебе хлопот не доставят, логично? — говорю я. — Они питаются воздухом, а его тут полно.