Один за двоих (СИ)

Через час все стихает. Снегом и ветками скутер завалило по самые винты. Я выжидаю пару минут и, натянув маску и наглухо заблокировав шлем, выбираюсь из кабины, очищаю от снега и мусора, осматриваю, нет ли повреждений. Мне везет, с «Астрой» все в порядке, и я продолжаю путь туда, где меня уже не ждут живым. Связь с базой никак не желает восстанавливаться, так что я свалюсь на головы мятежников приятным сюрпризом.

Однако судьба выкидывает очередной финт. В однодневном переходе до убежища горючее заканчивается: то ли Сергей что-то не рассчитал, то ли бак все-таки оказался поврежден. Опустившись на заснеженную поляну, я дожидаюсь ночи и выпускаю сигнальную ракету. Остается надеяться, что меня подберут. Я перекусываю и, слишком уставший, безо всякой тревоги заваливаюсь спать.

Утром меня нашли Костя и Матвеич, они так крепко обнимали меня, что едва не поломали ребра. Скутер заправили; прежде чем отправиться в путь, я затянулся сигаретой.

— Как там, в лагере?

— Нормально, готовимся, — неуверенно отвечает Костя, а Матвеич отводит глаза. Я не слепой, вижу — что-то случилось. Что?

— Войска перебазируются на юг, — поясняет Матвеич, — нападения ждем оттуда. Имперцы обещали подмогу.

— Нам очень не хватало тебя, Дан, — вставляет Костя, сжимая мне плечо ладонью, и я окончательно убеждаюсь, что дело нечисто. Но оба молчат, как рыбы, и не скажут, если только не применить к ним пытки. Ладно, поживем — увидим.

Поздним вечером я опускаю скутер на площадке перед штабом, там специально для меня не побоялись включить прожектора. Глушу двигатели и выпрыгиваю из кабины. Меня встречают: Сергей, Танюшка, Вера, ребята из моего отделения. Пересчитываю всех по головам — слава Богу, все живы. Таня не дает мне опомниться, кидается на шею, щеки мокрые, из груди, из самого нутра рвется рыдание. Машинально обнимаю девчонку за талию. Тут подходят и остальные, Сергей отдирает от меня дочь, сам скупо улыбается, похлопывает по спине. Минуту принимаю поздравления, тревожно оглядываясь.

— А где Шику?

Ответом мне становится молчание.

=== Глава 23 ===

— Значит, ушел?

Мы с Сергеем и Таней устраиваемся на лавке в избе Веры. Хозяйка сооружает ужин, выставляя на стол тарелки и плошки, в середину — горшок с ароматными горячими щами.

— Ушел, — сокрушенно отвечает Сергей, — пойми, Дан, мы пытались его остановить.

Остановить?! Да разве можно остановить нарьяга? Надеюсь, он больше никого не убил.

— Ребята догнали его, но подойти не смогли, стали стрелять по ногам… — командир вздыхает, опуская от стыда глаза, будто это он стрелял по ногам тринадцатилетнему мальчишке. — Он расплавил пули, а потом и ружья и ушел.

— Никого не тронул?

Сергей качает головой.

Таня жмется к моему локтю.

— Может, он пошел за тобой? — спрашивает она.

— Нет, — говорю я, — я лгал ему, он посчитал меня предателем и ушел к своим.

— Как так?

Вкратце рассказываю им, как Шику принял меня за тебя, и что я все это время поддерживал его заблуждение. Наверняка мальчик подслушал наш с Верой разговор ночью перед вылазкой. Где были мои мозги?! Лучше бы я откусил себе язык!

Испуганно всплеснув руками, Вера восклицает:

— Боже мой, Дан! Да ведь теперь он станет мстить тебе, причем с таким же фанатизмом, с каким прежде защищал!

Сергей и Таня переглядываются с таким видом, будто мне только что объявили смертный приговор. А я представляю, как мальчишка идет по заснеженному лесу, путаясь в нелепом большом камуфляже. Каково ему возвращаться к своим после того, как убивал их на стороне мятежников? Что творится в его сердце после моего, как он, несомненно, решил, предательства?

— Не будем об этом, — меняю я тему, — Матвеич рассказал, что войска Нарголлы перебазировались на юг?

— Так и есть, — говорит Вера, снова открывает ноут и поворачивает ко мне, — они станут наступать отсюда, — тычет пальцем в нечеткий снимок со спутника. — Здесь сосредотачивается техника противника. Имперцы заняты сейчас у столицы. Зацепить с крейсера мы не можем: там много мирных поселений, так что почти стопроцентная вероятность, что нам придется встать заслоном на пути к диким землям.

— И, Дан, — добавляет она, — командор спасся. Что-то насторожило Алвано, и он развернул эскадрилью.

— Черт! — в сердцах мой кулак опускается на стол, тоненько дребезжат тарелки, — все-таки спасся, мерзавец!

В такой вечер я больше не хочу ни о чем думать. Сергей предлагает сходить к Матвеичу, Танюшка глядит немигающими влажными глазами, и я соглашаюсь. Эта ночь — одна из последних спокойных ночей, скоро на нас обрушится огненный дождь, в котором практически невозможно выжить. Я планировал покинуть лагерь до решающей битвы, где упрямых мятежников, несомненно, разгромят, но теперь понимаю: не могу. Не могу уйти и бросить Танюшку, Веру, ребят, да и некуда мне идти. Алвано сам придет сюда, а уж я встречу, так встречу!

Нас заждались. В жарко натопленной избе не протолкнуться, но для нас тут же находится место. Меня поздравляют, без конца произносят здравицы, разливая по стаканам мутный самогон. Я быстро устаю от шума, голова начинает ощутимо побаливать.