Один за двоих (СИ)

Мы выпрыгиваем прямо перед черной громадой боевого АЕ-17М. «Шершень». Технология стеллс, почти незаметный в темноте.

— Огонь, — совершенно спокойно командую я. Макс послушно поливает вертолет из двух пулеметов.

Ухожу вправо, резко разворачивая машину. По обшивке пробегает очередь. Геликоптер вертится, как уж на сковородке. Справа и слева заходят такие же молчаливые темные «шершни», заслоняют звезды и вершину Нар-Крид. Решили зажать в капкан? Не выйдет, гады!

Ныряю вниз, в расщелину. Один из «шершней» следует за мной.

— Ракеты к бою! Стрелять по моей команде!

Разворачиваюсь. Дергаю рычаг.

— Огонь!

Нас встряхивает. Ракета летит ярким сигаретным столбиком, красиво, на излете врезается в острую морду «шершня». Я успеваю поднять машину, но мелкая дрожь все равно бежит по корпусу.

Оставшиеся двое не станут церемониться, а значит прочь с линии атаки. Трассеры рассекают темноту, один «шершень» зашел слева и сверху, а второй нырнул вправо вбок. Зажимают в тиски?

Очередь хлестнула по стеклу, неприятный хруст, осколки разошлись искрящимися снежинками, но не выпали.

— Дан, уходит! Этот гад уходит!

— Ракеты к бою!

Нас сильно трясет. Кажется, один из винтов поврежден.

— Огонь! — я нажимаю на педаль, геликоптер нехотя, рывками поворачивается к цели. Пули решетят мне стекло, отскакивают, царапая. А потом передо мной расцветает огненный цветок, я прикрываю глаза рукой, отводя машину в сторону.

Нар-Крид приближается так стремительно, что я понимаю — мы падаем. Содержимое желудка замерзло твердым комом, сердце меленько подрагивает между ключиц. С трудом выравниваю геликоптер, по металлическому телу машины пробегает дрожь — мы летим на честном слове.

— Вот он! — Как Вера видит что-то сквозь сплошные трещины? — Левее, Райт!

— Не обещаю.

Впереди огни. Ярко-желтые, обманно-доброжелательные.

— Мы нашли их!

— Оружие наготове! — кричу я.

Беглец оторвался от нас. Скорость снижается, стрелка опасно приближается к нулю.

— Ракеты к бою!

Залп ракет едва не развалил вертолет. Я едва удерживаю его в такой болтанке. Ветер поднялся что ли?

«Шершень» вильнул — пилот настоящий ас. Но ракеты достали до аэродрома, слепящие шары вспыхнули впереди.

— Нам его не поймать.

Вера прикладом винтовки вышибает стекло двери. Становится жутко холодно. Оглядываюсь и едва не выпускаю рычаг управления. Вера подтащила нарьяга к дверце, перехватила за пузо. В первый миг показалось, что собирается выкинуть из вертолета. Но Эльви прокричала сквозь вой ветра:

— Заклинь ему винты!

У Шику насмерть перепуганное лицо. Он оглядывается на меня, упираясь руками в дверцу, похожий на котенка. И вдруг обмякает. Я вцепляюсь в рычаг, удерживая машину от падения. А вот «шершень» резко ныряет вниз, туда, где мерцают огни аэродрома.

Посадка показала, что винт, хотя и поврежден, наличествует. Мы жестко сели, но не убились. А вот «шершню» не повезло.

— Вера, осторожнее!

Она не слышит меня, распахивает дверцу и кидается к покалеченной громаде. Я за ней.

— Прикройте меня.

Огни погасли. Только догорают какие-то постройки, куда угодили ракеты.

Вера уже возле «шершня». Разбивает прикладом ветровое стекло, ожесточенно втаптывает, вминает обломки, чтоб легче пролезть. Потом ныряет в дымную глубину. Я замираю и озираюсь, как волк, окруженный красными флажками. Шику, сильно запыхавшийся, прижимается спиной к моему боку. Угрозы не видно — аэродром пустой, кроме нас никого. Темнота, голубой снег под ногами, шумное дыхание… Но и я, и он чувствуем угрозу. Кожей, всеми нейронами и ганглиями ощущаем — враг рядом, идет, и от него не будет пощады…

— Ребята, разойтись! Глядите в оба! Йохан, за Шику отвечаешь головой.

Сзади раздается натужное сопение, звон осколков.

— Райт, помоги мне!

Спина Эльви показывается из оскаленной дыры. Она рывком вытаскивает какой-то мешок. Хватаюсь за черную скользкую болонью и понимаю, что это человек.

Вместе мы выдергиваем его на снег. Дорожка крови ползет за нами. Вера рычит, как тигрица, кажется, что вцепилась в куртку не руками, а зубами.

Сзади будто лопается гигантский грецкий орех. «Шершень» разлетается на куски, нас швыряет взрывной волной. Снег противной коркой царапает лицо, вскакиваю, отряхиваясь и отплевываясь, злой, как голодный локхи.

Вера поднимается со страдальческим лицом. Шлем слетел, волосы растрепались, и на них налип снег, похоже ее сильно оглушило. Но, настоящая хищница, машинально подтягивает к себе добычу. Я рывком сдергиваю с пилота шлем и перестаю дышать. Это узкое с вороньим клювом лицо, острые скулы, шрам на нижней губе — мне никогда не забыть. Мануэль Форка! Он прилетел в междумирье и лично вручил мне твой орден. Посмертную награду собственной жертве.

— Дан, надо перетянуть рану. Дай мне…

— Я убью его!

Вера бросается мне навстречу. Грудью встает на защиту убийцы.

— Только после допроса.

— Я не могу…

— Дан, успокойся!

Зубы скрипят так, что можно оглохнуть. Ребята тревожно оглядываются на нас, переминаясь с ноги на ногу. Эльви накладывает жгут на ногу твоему убийце. Твоему бывшему командиру и наставнику. Почему я стою и молчу?

— Надо погрузить его в вертолет. Поможешь мне?