Один за всех

И вот, не понимал Государь, на себя злиться, на Кутузова, на советчиков, чёрт бы их побрал, кои чувствуя его, Александра стремление, как Суворов, побить Буонопартия, поддакивали ему, толкая на безрассудные поступки. Удалить даже хотел генерала в деревню… А потом смотрел в кабинете на карту и чертыхался. Огромное пространство занимала теперь Франция вместе с государствами, что легли ноне под руку французов. Новый император Евгений молчит пока, граф Ливен не вернулся. Ничего не понятно, что дальше будет. И нельзя на мир идти, деньги взяли у Англии. И воевать опять страшно далеко от России. И кого ещё тогда поставить армией командовать. Разве князя фон Витгенштейна, но… Нет больше того князя. Есть король Баварии и хан Нахичеванский никаким образом с Россией не связанный. Быстрее бы уж возвращались Ливены из Франции.

— Ваше Императорское Величество, дозвольте уж мне старику как раньше к вам обращаться. Да-с, стар меняться. — Кривым своим глазом Кутузов вперился в Александра и тот стушевавшись, чуть кивнул головой и кучеряшки опять взбил на ней.

— Говорите, Михайло Ларионович.

— По десанту… Уточнить бы. Ежели егерские полки туда отправлять, то сколько надобно, а, ведь, егерские? — на Аракчеева глаз страшный перевёл Кутузов, а следом и на Вязмитинова.

— С Кавказа нельзя егерей снимать и с Малороссии. Нужно тысяч семь, а то и восемь солдатиков для Мальты, а иначе и не совладаем с англичанами. И на Корсику тысяч десять… — Кутузов замолчал, поочерёдно оглядывая собравшихся.

Все тоже молчали, уж больно дело новое — огромное количество такое войск перевозить морем, да ещё через проливы. И не на сто вёрст же, ого-го куда. Александр чуть поёрзал на стуле, понимая, что сейчас опять ему принимать решение, от которого судьба России, да чего России, Мира всего будет от него зависеть.

— Павел Васильевич? — Александр встал посмотрел через лорнет на карту Европы, потом пальцем путь прочертил от Севастополя до Корсики.

Министр морской разгладил тот кусок карты, что сейчас подвергся тыканию венценосного пальца и вздохнув тяжело умерил аппетиты Кутузова.

— Пётр Христианович большой прожектёр. Иногда диву даёшься, как у него получается всё. Он и операцию эту видно продумал, а только мы ему не чета. Не сдюжим. Тысяч на пятнадцать нужно рассчитывать. Больше ни военные суда, ни торговые не возьмут, а рыбацкие шаланды — это смех. Они и до Босфора не дойдут.

— Докладывали мне… люди, что десять тысяч человек сам перевёз хан наш Нахичеванский, без флота, — генерал-лейтенант Дохтуров чуть заметно усмехнулся и не понятно было, то ли над фон Витгенштейном, то ли над Чичаговым.

— Вам, Дмитрий Сергеевич, и возглавлять десант на Корсику, жду доклад от вас через день, какие полки и откуда перебрасывать. Цифру услышали. На неё и будем опираться. — Александр устало плюхнулся на стул. Он уже устал от войны. Не нравилось ему она больше. Теперь не удаль и порыв на неё толкал, а чувство необходимости и это сильно раздражало императора.

Дохтуров не дал в себя уйти.

— Александр Павлович, разрешите уточнить. Не понял, может, прослушал. Всё ещё контузия иногда на слух сказывается, что в последней битве получил. Мне только на Корсику десант готовить? А на Мальту? — настал и генералу черёд в разукрашенную карту пальцем тыкать.

— Не ослышались, Дмитрий Сергеевич. Десять тысяч тогда вам и пять тысяч генералу Буксгевдену.

Фёдор Фёдорович Буксге́вден, он же граф Фридрих Вильгельм фон Буксхёвден, несмотря на то что ещё в 1765 году начал проходить обучение в Артиллерийском и инженерном шляхетском кадетском корпусе, а после этого вот уже тридцать пять лет воевал и даже побывал при Павле Санкт-Петербургским генерал-губернатором французский выучил преотменно, а вот с русским всё было хуже в разы, говорил он медленно и с ужасным ост-зейским акцентом. Теперь же по велению Александра Павловича всем предписывалось при дворе на русском говорить и генералу тяжело приходилось.

Фёдор Фёдорович встал и каблуками щёлкнул.

— Я есть собсем порный готовный. — Пятидесятипятилетний генерал щелчок повторил и увешанную орденами грудь выпятил. — Ваше Величество, но даше десьять тысящи мало на такой болшой остров, как Корсика.

— Точно так, Фёдор Фёдорович, потому перед десантом на Корсику Пётр Христианович предлагает кораблям зайти в гости на Сардинию. Сардинский король пресильно обижен на Буонопартия и спит и видит, как свои территории на материке вернуть, а потому с радостью должен и войска, и корабли выделить на помощь десанту на логово врага. Думаю, что прав король Баварский и тысяч десять солдат и флот выделит брат мой король Виктор Эммануил I, чтобы вынудить Евгения вернуть Пьемонт, Ниццу и Савойю себе.

— Ваша Величество, ой, простите Александр Павлович, я в этом вопросе согласен с генералом Витгенштейном, но вот, что это даст России? — генерал-лейтенант Дохтуров недоумённо развёл пухленькими ручками.