Одинаковые

Профессор встревожился не на шутку. Забил во все колокола, поднял все связи, сам вышел из равновесия и привел в смятение знакомых, взбудоражил свою жену, родственников и друзей, заставив их искать нужного врача. Словно растревоженный улей, забегали, заволновались, зашумели знакомые, включили нужные связи и отправили к Павлу столько врачей, что им впору было устраивать консилиум, чтобы прийти к общему решению.

Профессора поначалу активно включались в процесс обследования, но когда дело доходило до лечения, потихоньку растворялись, исчезали, недоуменно пожимая плечами. Один из них, правда, самый настырный и дотошный, приехавший по звонку какого-то высокого чиновника, долго и придирчиво осматривал пациента, простучал его всего, заглянул повсюду, проверял импульсы и рефлексы, сопоставлял их между собой и с официально принятыми нормами, но, в итоге, основательно взмокнув от избыточного старания, лишь развел руками.

– Его нужно госпитализировать, – сообщил дотошный доктор.

– Зачем? – ошарашенный наставник Павла изумленно округлил глаза. – Что с ним? Вы можете мне все рассказать, как есть, я не из пугливых.

– Помилуйте, – доктор развел руками, – тут и скрывать пока нечего! И рассказывать не о чем. Вашего друга надо положить на обследование. На первый взгляд, согласно лабораторным анализам и исследованиям его биоматериалов, он здоров, но состояние указывает на обратное. Давайте не станем делать поспешных выводов. Пусть полежит, пообследуется.

Но тут уже Павел, измотанный бесконечными осмотрами, ощупываниями, прослушиваниями, заартачился:

– Не лягу я в больницу! Все. Никаких разговоров на эту тему быть не может!

– Да почему же, позвольте спросить? – доктор оскорбленно покраснел. – Вы же хотите выяснить, что с вами происходит?

– Да я там от скуки помру, – Павел устало вздохнул.

– Не помрете, голубчик, – врач привычно скривился в улыбке. – Потом еще спасибо скажете.

Павла уступил уговорам. Его положили в госпиталь. Десять дней изучали со всех сторон, все просветили, проанализировали, отсканировали. Очень старались оправдать доверие и оказать оплаченную услугу.

Но все попытки обнаружить причины невероятной слабости, атрофии мышц и потери аппетита остались тщетными: по анализам Павел соответствовал лучшим мировым стандартам здоровья, прописанным во всех медицинских протоколах, а на деле по-прежнему чувствовал ужасную слабость, постоянное головокружение, отсутствие аппетита и непреодолимую тягучую усталость.

Пройдя через все эти испытания, Павел, основательно потерял былые уверенность и спокойствие, стал молчаливым, замкнутым, перестал бриться, отпустил бороду и подолгу лежал на спине, бездумно глядя в потолок.

Друг его старался изо всех сил: написал в Израиль знакомому доктору, пригласил из Германии академика, потом, чувствуя бесполезность приезжих светил, переключился на народную медицину. Сначала привез целителя, который от осознания своего величия даже улыбаться не мог, потому что боялся разрушить ауру царствования.

Затем, переговорив с женой, привез травницу. Лесная гостья оказалась забавной женщиной: говорила мало, спину держала прямо, ситцевый платок с головы не снимала, не улыбалась, а смотрела на пациента так, будто прожигала насквозь своими черными глазищами.

Павел, увидев ее впервые, испуганно поежился.

– Господи! Что за ведьму ты ко мне притащил?

– Не ведьма она, – приветливо улыбнулся друг, – а самая настоящая волшебница, чародейка! Травами лечит, да еще как! Легенды о ней ходят. Я узнавал, она смертельно больных поднимает! Да еще и гипнозом может подлечивать.

– Гипнозом? – простонал вконец измученный Павел.

– Ну, может, и не гипнозом, но что-то такое в ней все же есть, видел, какие глазищи!

Травницу звали Агафьей. Подойдя в первый раз к кровати больного, она молча взяла стул, поставила его подле пациента, присела рядом и замерла. Словно дышать перестала. Прикрыла глаза, наклонила голову, затихла надолго.

Павел, встревожившись, подумал: «Задремала что ли?»

Агафья, будто угадав его мысль, открыла глаза, провела рукой по лицу сверху вниз, будто сгоняя видение.

– Не сплю я, – неожиданно низким голосом пояснила она. – Информацию твою считываю.

– Откуда считываешь? – мужчина скептически ухмыльнулся и заинтересованно обернулся к ней.

– Откуда надо, оттуда и считываю, – спокойно ответила травница. – Много будешь знать – не доживешь до старости. – Она вздохнула, что-то прошептала, протянула руку и положила неожиданно прохладную ладонь на лоб Павла. – Лежи спокойно. Не бойся меня. Дыши ровно. И ни о чем не думай. Просто лежи. Если захочешь спать – спи!

И он, впервые, пожалуй, за последние несколько недель, вдруг погрузился в глубокий, спокойный, ровный сон. Без ужасов, кошмаров, видений и слез.

Павел спал, словно ребенок. Агафья все сидела и сидела рядом, держа холодную ладошку на его лбу. И лишь изредка она, отнимая руку, истово крестилась и что-то шептала. А потом снова осторожно клала прохладную ладонь на голову спящего мужчины…

Глава 9