Одиннадцать

– Не понял! – Вова, почесывал нос. – Чегой-то ты вдруг о «зелененьких» заговорил? Стегаешь?

– Вот если они существуют, – казалось Ефим и не слышит Вову, – то они кто – тоже ведь должны быть тварями божьими, правильно? Вот если есть заповедь «Ни убий!», то, как с ними-то быть, если встретишь? Если они в наглую попрут? Их можно, или «ни убий?!» Вот Бог создал Землю, а они – инопланетяне, значит, кто-то создал и ещё одну планету… Кто? Бог? Из Рая на Землю отправили Адама и Еву, чтобы плодоовощные культуры на халяву не жрали без разрешения… А кто и куда отправил «зеленых» в таком случае? И за что?

Вова покачал головой:

– Фима, тебе нужно отдохнуть!

– Это вам нужно отдохнуть – друг на друга кидаетесь, как шакалы! Зачем ты Машку по башке ударил? Ты же знаешь – она моя девушка! – Ефим улыбнулся и повернулся к Володе.

Наконец-то в Ефимкиных глазах появился тот наглый и озорной огонек, который так свойственен его натуре. У Вовы отлегло.

– А! Так это всё психологические этюды! Тему, типа, поменял?!

– Нет, – Ефим приподнялся, – меня действительно этот вопрос интересует! Если они умнее нас и придумали «сигару» с неслышным топливом, стало быть, существа разумные и их трогать – табу. Это не коровы – тех можно. А эти кто? Может, их тоже…

– А меня интересует вопрос: что делать? – перебил Володя.

– Чернышевский, не суетитесь! – Ефим поднялся. – Собираемся и идем. По этой стороне, до реки, до болота, до горы с кратером, а там видно будет! Пройдем свои триста с копейками километров, посмотрим, что к чему, а уж после будем друг на друг с вилками бросаться! Я правильно говорю, Маша?

Машка посмотрела на Ефима. Ей было приятно, что он за неё заступился, но ответить она ещё не могла – уж слишком неожиданно всё произошло – от Вовы она такого не ожидала! Для неё это было… – большое потрясение.

– Ничего! – понял её мысли Ефим. – Потом с улыбкой будешь вспоминать наши приключения! А помыться – мы там, потом помоемся – все равно через болота тащиться – промокнем, как сволочи. Не грусти, малыш, всё будет нифтяк-нифтяк-нифтяк! Дыши глубже.

Ефим, сморщившись, прогнулся в пояснице, покрутил для верности торсом:

– Собираемся!

Первые полчаса-час шли молча. Ефим гонял свои мысли, пытаясь разложить по мозговым полочкам всё, что тут происходит, но так логичной картины и не проявлялось. Чепуха какая-то! Все смешалось, запуталось и не могло никак объясниться. Он понимал, что необъяснимых вещей и происшествий в жизни всякого бывает немало, но не таких же! А что ещё будет там, когда они придут? Что их ждет? А тут ещё спина болит… Одним словом, фуфельэкспрессионизм, какой-то! О, какое слово он придумал! «Фуфельэкспрессионизм!»

– Чего ты там бурчишь? – Вова, оказывается, шагал рядом.

– Фуфельэкспрессионизм, говорю.

– Что это?

– Это наша судьба, – и тут же он продолжил, но уже в песенном формате, – жить не мо-ожем инаа-чее…

Вова хмыкнул:

– Нет, серьёзно – что гоняешь?

Ефим прекратил «гонять» и серьезно ответил:

– Да, думаю, что нас ждет дальше?

– Ну и как ты себе это представляешь?

Ефим вздохнул:

– Честно говоря – никак! Если они решат меня запихать в какую-нибудь барокамеру или автоклав, и решат пропустить через меня ток или ещё какие-нибудь зеленые лучи – идут они на хер – у меня спина болит! Пусть сами себя током лечат! «Я на это пойтить не могу!» Эту фигню я видел в кино и не верю, что материю из консервной банки можно переместить куда-нибудь в чисто поле к динозаврикам. Не верю я в это!

– Однако ты согласился…

– Мне любопытно – это точно, но в автоклав я не полезу… Лучше сразу на электрический стул! Не верю я! Не верю – и всё!

– А вот эта вся лажа, которая с нами происходит, как это объяснить?

– Не знаю! Иду, думаю… Но ничего объяснить пока не могу. И вообще…

– Что, вообще?

– Вообще, стоит ли это пытаться объяснить? Ну, идем, да идем. Ну, шлем… Ну, старикашка… В городе таких пассажиров – пруд пруди! А здесь, на природе – это, якобы, чудо. А, – Ефим махнул рукой, – мозги закипают! Птички поют? Поют! Травка зеленеет. Небо голубое. Машка-промокашка с нами – чего ещё надо? Побриться бы – это да! А всё остальное – килибирда, ромштэкс и фуфельэкспрессионизм! Теперь понятно?

– Теперь, как никогда, понятно! Спасибо, друг, ты всё нам объяснил! – Вова улыбался, не разжимая губ, как… ну… ну, как… ехидно, в общем, как-то.

– Да-да, – покачал головой Ефим. – Смейтесь все! А я в барокамеру – ни ногой! Галлюциногены, гипноз, мухоморы с рисом – это ещё куда ни шло. А разряд, лучи и серная кислота для полной растворимости – я – пас! У меня спина болит – я же сказал! Инвалид я, вы же знаете!

Вова засмеялся:

– Не похоже на тебя. Струсил что ли?

– Нет. Просто – не верю.

– А если я первым пойду, пойдешь?

Ефим приостановился и почесал затылок так, как это делает Вова:

– Отпущу ли я тебя – вопрос. Не верю я, а поэтому и тебя не хочу подвергать тому, во что не верю. Вот как!

Теперь уже почесал затылок Володя:

– Не отпустишь,… – задумчиво произнес он. – Интересно, как это? Ну, ладно, действительно, мозги плавятся, завязываем эту тему. Придем – разберемся. Нам ещё придти надо!