Одиннадцать врагов IT-сыщика

Мальчишки вошли в длинную прихожую и остановились на пороге в изумлении. Словно невидимая граница, тянулась вдоль всего коридора. С одной стороны пол был чисто вымыт, стояла аккуратная тумбочка для обуви, на ней вазочка со свежим цветком. С другой пол устилал ровный, нетронутый слой пыли – лишь от входной двери и до комнаты была протоптана дорожка. Вадька сразу заподозрил, что чистая половина принадлежит отнюдь не деду Таратуте. И точно, из дверей на вымытой стороне коридора появилась подтянутая старушка в светлой блузе и джинсах. В руках она держала хорошенький заварочный чайничек, видно, направлялась на кухню.

– Вот, уважаемая соседка, детишки из лицея пришли, обещают помочь старику.

– Тимуровцы? – с явной настороженностью спросила старушка.

– Ничего себе бабка! – недоуменно шепнул Севка другу. – Про тимуровцев в курсе.

– А кто это такие? – спросил Вадька.

– Группировка в городе была, главаря Тимуром звали. Рэкет, наркотики. Когда я еще свой ларек в гостинице держал, они там в ресторане собирались, – торопливым шепотом пояснил Севка.

– Она думает, что мы рэкетиры, сейчас выгонит на фиг! – всполошился Вадька и громким голосом заверил: – Никакие мы не тимуровцы! Мы нормальные ребята, вот, помочь пришли. По заданию школы.

– Правильно, раз помочь и по заданию школы, значит, тимуровцы и есть, – сказала старушка, и Вадьке показалось, что в ее голосе звучит агрессия.

– Слушай, Севка, тот Тимур, он что, школы крышевал? – прошептал Вадька.

Кажется, бабка была абсолютно уверена, что они из группировки. Вот навязалась на их голову! Сейчас точно выгонит, а может, и милицию вызовет. Мало с телефонным терроризмом неприятностей, так еще и в банду рэкетиров запишут.

Севу, похоже, посетили те же мысли, потому что он принялся пояснять:

– Бабушка, мы правда не тимуровцы! Мы же еще дети! И вообще, Тимур сидит давно, а его ребят Мурат под себя взял, теперь они муратовцы.

Старушка так изумилась, что чайничек чуть не вывалился у нее из рук. Она поставила его на обувную тумбочку, сосредоточенно сцепила пальцы и сказала:

– Молодые люди, давайте-ка разберемся. По-моему, мы не вполне понимаем друг друга. Я имею в виду знаменитого гайдаровского Тимура.

Парни недоуменно переглянулись.

– Мать как-то вспоминала… – задумчиво протянул Вадька. – Вроде Гайдар – это какой-то государственный деятель был. Только давно – жуть, я еще и не родился тогда.

Севка кивнул:

– Точно, отец рассказывал. Тогда очень плохо было и даже еда по карточкам. Только все равно, бабушка, вы что-то путаете, – заявил он старушке. – Этот ваш Гайдар – он же в Москве. Где Москва, а где мы? Не мог наш Тимур под этим Гайдаром ходить!

У старушки затряслись руки:

– Дети, дети, вы опять все перепутали! Я говорю о писателе Гайдаре, он написал книжку, где мальчики – Тимур и его команда – помогают старикам. Книжка эта незадолго до Великой Отечественной войны появилась. С тех пор всех ребят, кто вот, как вы, приходит помочь, стали называть тимуровцами. А Гайдар, о котором вы говорите, как раз внук писателя Гайдара!

– Внук? Незадолго до Великой Отечественной войны? – обалдело переспросил Вадька. – Выходит, эта книжка так давно появилась? – И он осуждающе поглядел на бабушку. Ничего себе: столько лет назад кого-то там называли тимуровцами, а он сегодня должен помнить?

– Да, почти семьдесят лет назад! – воскликнула старушка.

Вадьке мгновенно стало не по себе. Он совсем не собирался огорчать бабушку!

– Ничего, дорогая соседка, ничего! – потирая ладошки, напомнил о себе старичок Таратута. – Гайдар умер и даже забыт… – он усмехнулся, – но дело его живет! Вы, ребятки, проходите, проходите, мне ваша помощь очень кстати! Я вас сильно загружать не буду, так, прибраться чуть-чуть. – И дедок распахнул дверь в свою комнату.

Вадька ступил на порог и сразу понял, почему хитрая Кисонька так расхваливала их с Севкой сыщицкие таланты. Но было поздно. Старикан уже вручил им черные от застарелой грязи тряпки и облезлый веник.

Хлопья пыли летали по комнате. Вадьке давно уже надоело гоняться за ними с веником. Теперь он просто орудовал совком как лопатой, подцепляя грязевые напластования и ссыпая их в ведро. Севка двигался следом, наматывая оставшуюся пыль на мокрую тряпку. Таратута же восседал на колченогом стуле, приставленном к самому окну, и неотрывно разглядывал улицу в сильнейший артиллерийский бинокль. Одно лишь хорошо – разглагольствовал старикан, не закрывая рта. Ни о чем и расспрашивать не пришлось.

– Какие в этом районе милые ребятки, просто необыкновенно, да! – радовался дед. – Пришли вот, убираетесь у старика. Мальчик, который в очках, вон там в уголочке получше поскреби, посильнее, не жалей ручонки-то! – Старикан одарил Вадьку сердитым взглядом и тут же снова весело заулыбался. – Не то что в моем старом районе, нет, совсем не то! Там же не дети были, а настоящие бандиты! То дверями хлопают, то орут как сумасшедшие!

– Неужели они на вас кричали? – попробовал посочувствовать Таратуте Севка, но был немедленно награжден гневным окриком: