Одиннадцатая заповедь

— Нет, но я, пожалуй, пойду, займусь серфингом, — Тара тоже поднялась из-за столика, пытаясь помочь матери закончить разговор.

— Сколько раз ты упала сегодня утром? — спросил Коннор, чувствуя, что, пожалуй, давно пора положить конец этим расспросам.

— Раз десять или больше, — ответила Тара. — Вот это был наихудший случай. — Она гордо указала на синяк на своем правом бедре.

— Почему вы позволили ей так рисковать, Стюарт? — Мэгги наклонилась, чтобы рассмотреть синяк.

— Потому что это дало мне возможность спасти ее и выглядеть героем в ее глазах.

— Предупреждаю вас, Стюарт, до конца недели она станет мастером по серфингу и кончится тем, что она будет спасать вас.

— Знаю, — кивнул Стюарт. — Но к тому времени, как это случится, я хочу научить ее прыгать с вышки на эластичном тросе.

Мэгги побледнела и быстро повернулась к Коннору.

— Не беспокойтесь, миссис Фицджералд, — быстро добавил Стюарт. — Задолго до этого вы все уже будете в Америке.

Тара взяла Стюарта под руку.

— Пошли, сверхчеловек. Давай найдем еще одну волну, из которой ты меня спасешь.

Стюарт вскочил и сказал, повернувшись к Коннору:

— Если вы когда-нибудь узнаете, что вашу дочь похитили, я не потребую и не приму выкупа ни в долларах, ни в какой-либо другой валюте.

Тара покраснела.

— Пошли, — сказала она, и они побежали к пляжу.

— А я впервые даже не попытаюсь вступить в переговоры, — сказал Коннор Мэгги, потягиваясь и улыбаясь.

— Приятный молодой человек, — Мэгги взяла мужа за руку. — Только жаль, что он не ирландец.

— Могло бы быть хуже, — ответил Коннор, вставая со стула. — Он мог бы быть англичанином.

Когда они шли к пляжу, Мэгги сказала:

— Знаешь, она сегодня утром пришла домой только в пять часов.

— Не говори мне, что ты всю ночь не спишь, когда Тара уходит на свидание, — Коннор улыбнулся.

— Говори потише, Коннор Фицджералд, и помни, что она — наш единственный ребенок.

— Она уже не ребенок, Мэгги, — сказал он. — Она взрослая женщина, и через год ее будут называть доктор Фицджералд.

— А ты о ней, конечно, не беспокоишься.

— Ты знаешь, что беспокоюсь, — Коннор обнял Мэгги за плечи. — Но если у нее роман со Стюартом — хотя это не мое дело, — то она могла выбрать кавалера и похуже.

— Я начала спать с тобой, только когда мы обвенчались. И даже когда мне сказали, что ты пропал без вести во Вьетнаме, я ни разу не взглянула на другого мужчину, хотя у меня не было недостатка в предложениях.

— Знаю, дорогая, — кивнул Коннор. — Но к тому времени ты уже знала, что я незаменим.

Коннор отпустил Мэгги и побежал к морю, оглядываясь, чтобы она не слишком отстала. Когда она его все-таки догнала, она совсем запыхалась.

— Деклан О’Кэйси сделал мне предложение задолго до…

— Знаю, дорогая, — снова кивнул Коннор. — И не проходит дня, чтобы я не благодарил Бога, что ты дождалась меня. Это поддерживало во мне жизнь, когда я сидел в плену во Вьетнаме. Это — и еще надежда увидеть Тару.

Слова Коннора напомнили Мэгги о том, что она, к сожалению, не может больше иметь детей. Она выросла в очень большой семье и сама хотела иметь большую семью. Она так и не примирилась с простой философией своей матери: «На все воля Божья».

Когда Коннор был во Вьетнаме, она проводила с Тарой много счастливых часов. Но как только он вернулся, девочка сразу же перенесла свою привязанность на него, и хотя Мэгги по-прежнему была близка с дочерью, она знала, что к Коннору Тара относится гораздо душевнее.

Когда Коннор поступил стажером в «Мэрилендскую страховую компанию», Мэгги очень удивилась. Она всегда думала, что, как его отец, Коннор хотел бы работать в правоохранительных органах. Но потом он ей рассказал, чем будет заниматься на самом деле. Хотя он не объяснил всех подробностей, он сообщил ей, кто будет его работодателем и какую важную роль играет неофициальный сотрудник прикрытия, или НСП. Мэгги честно хранила тайну. То, что ей было запрещено обсуждать работу своего мужа с подругами и коллегами, иногда ставило ее в неловкое положение. Но она решила, что это — лишь небольшое неудобство, особенно по сравнению с тем положением, в которое многих других жен ставили их мужья, когда они очень охотно обсуждали с ними свою работу во всех подробностях, а свои внебрачные отношения старались скрывать.

Она лишь надеялась, что когда-нибудь ее дочь найдет мужчину, готового сидеть на скамейке всю ночь, чтобы только увидеть, как она отдернет занавеску.

Глава седьмая

Джексон закурил сигарету и начал внимательно слушать, что ему говорит человек из Белого дома.

Когда Ллойд в конце концов кончил говорить, он отпил глоток минеральной воды, поставленной перед ним официантом, и приготовился слушать, какой первый вопрос задаст ему бывший заместитель директора ЦРУ.

Джексон погасил сигарету.

— Могу я спросить, почему вы решили, что я самый подходящий человек для выполнения этого задания?

Ллойд не удивился. Он уже решил, что если Джексон задаст ему этот вопрос, он просто-напросто скажет правду.