Одиннадцатая заповедь

С того дня, как наши с Уокером сталкерские тропы разошлись, я взял себе за правило всегда работать в одиночку. В этом смысле я не исключение, многие сталкеры так делают. Поначалу было тяжело, и не столько физически, сколько психологически: за те полгода, что просуществовала наша маленькая команда, я всегда испытывал чувство защищенности, был уверен, что выпутаюсь из любой переделки благодаря моим товарищам. Пять успешных ходок за хабаром только укрепили эту уверенность. А потом… Но об этом я уже говорил, не буду повторяться.

Солнце еще не поднялось над верхушками окружающих деревню новичков тополей, а я уже собрался в путь. Для начала плотно подзакусил хлебом и тушенкой, почистил и смазал автомат и пистолет, переложил гранату из рюкзака в поясную сумку и к четырем снаряженным магазинам на разгрузке добавил еще два, что держал в НЗ. Заменил батарейки в детекторах аномалий и радиации и, собрав прочий шмот в рюкзак, отправился к Сидоровичу.

Торговец выглядел вполне свежим — все-таки ничто так не выводит из состояния бодуна, как огуречный рассол! — и поприветствовал меня весьма официально. У меня даже появилось подозрение, что старый сквалыга жалеет о вчерашнем, о том, что разоткровенничался со мной, и оно немедленно подтвердилось.

— Ты это, Пиндос, ты насчет вчерашнего не грузись, ежели сказал я тебе что-то не то, — начал Сидорович. — Бухнул я вчера лишку, вот и понесло меня. Ты в голову не бери, лады?

— Все пучком, Сидорович, — я прижал ладонь к сердцу, — и в знак моего глубочайшего к тебе респекта я куплю у тебя кое-что по твоим запредельным ценам.

Сидор кисло улыбнулся, но цены остались прежними. Я купил шестьдесят бронебойных патронов 5.45, два пустых магазина для АК, еще две аптечки АИ-2, пару тушенок и бутылку виски "Джонни Уокер", которую перелил в свою флягу — всего на четыре тысячи. Сидорович взял деньги, бросил их в ящик и велел мне оставаться на месте, а сам встал и вышел в складскую.

Вернулся он через полминуты, и в руке у него был большой боевой нож с черной пластиковой рукоятью в ножнах из кордуры.

— Вот, взгляни, — сказал он, почему-то опуская глаза. — Не эксклюзив, но штука хорошая. Американский армейский нож Ontario SP6 Fighting Knife. Бери.

— Сколько?

— Я когда узнал от Волка, что ты на Радар собрался, понял, что ты идиот, — ответил Сидорович. — Теперь вижу, что ты вдвойне идиот, если считаешь, что Сидорович шкура и только и знает, как бы сталкерам втюхать товар за двойную цену. Это подарок. Владей на добрую память. Об одном попрошу: если найдешь на Радаре что интересное, — документы какие секретные, арты, флэшки с инфой, — тащи мне и только мне. Куплю все, что захочешь продать.

— Ээээ…. спасибо. — Я был почти уверен, что сейчас над Зоной прольется лимонадный дождь, украинская армия начнет встречать сталкеров на КПП цветами и духовым оркестром, а кровососы и контролеры нести им лучшие артефакты из глухих дебрей Зоны, и пусть кто попробует сказать, что это невозможно, что это бред сталкера, нанюхавшегося паров "Газировки" — нет, ребята, все это чепуха по сравнению с фантастикой под названием "подарок сталкеру от Сидоровича". Но ничего не случилось, земля не разверзлась, Страшный суд не начался, и я, совершенно подавленный такой неслыханной щедростью, начал складывать покупки в рюкзак.

— Дорога тебе бархатом, сталкер! — напутствовал меня Сидорович и пожал руку на прощание. — Береги себя и возвращайся с хабаром.

Я кивнул и вышел, не оглядываясь. На сердце было как-то тяжело: вроде и хорошие вещи сказал мне Сидорович, и проводил с душой, а глаза у него были, будто на расстрел меня уводят.

Волк ждал меня на улице. Чуть поодаль стояло несколько "зеленых" и наблюдали за тем, как мы прощаемся.

— Все-таки решился! — Он по-дружески хлопнул меня по плечам, а потом открыл контейнер на поясе и извлек искрящуюся извивающуюся гирлянду "Маминых бус". — Держи подарок, пригодится. И удачи тебе!

— Меня что-то сегодня все задарили, — я крепко пожал руку Волка. — Дякую, брате, за царский подарок. Я еще вернусь.

— Не сомневаюсь.

Сомневаешься, подумал я, шагая по дороге к выходу из деревни. И все вы, братцы, сомневаетесь. Не верите, что вернется Пиндос к вам, посидеть у костра в лиловых украинских сумерках, поесть жареных сосисок под водочку и рассказать о чудесах глубокой Зоны. Ошибаетесь, вернусь, непременно вернусь. Назло этой суке Супруну, назло всем козлам, из-за которых я…

Нет, не плачу. Это порыв ветра, братцы. Всего лишь сильный северный ветер ОТТУДА.

Из мест, куда со времени Второго Взрыва ушли на поиски счастья сотни, а вернулись единицы.