Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Джегань испытал мимолетное удовольствие оттого, что получил назад девочку, которая посмела сбежать от него — а также оттого, что получил ещё одно средство, чтобы пытать и контролировать Кэлен — но куда больше его интересовало то, что было найдено в раскопе.

Кэлен казалось, что он знал больше о том, что там было захоронено, чем он показывал. Например, он не был так удивлён находкой, как она бы ожидала. Похоже, он воспринял её, как должное.

Убедившись, что территория огорожена и очищена от регулярных солдат, он отдал офицерам строгий приказ немедленно доложить ему, как только они проломят каменные стены и проникнут внутрь того, что было погребено так глубоко под равниной Азрит.

Как только он убедился, что все точно поняли, как вести себя в отношении находки и что все усердно работают в указанном направлении, его внимание сразу вернулось к первым играм турнира — он желал увидеть хотя бы часть из них. Ему хотелось оценить некоторых потенциальных соперников собственной команды.

Кэлен и раньше была вынуждена посещать вместе с ним матчи Джа-ла. Она не стремилась идти на них снова — прежде всего потому, что возбуждение и жестокость игр ввергали его в яростное настроение, к которому примешивались дикие плотские желания.

Этот человек и так был достаточно устрашающим, способным на немедленное и грубое насилие, но разгорячёенный после дня игр Джа-ла он был ещё более необузданным и импульсивным.

В первый раз после возвращения с игр центром его извращённой страсти была Кэлен. Она боролась со своей паникой и, наконец, приняла, что он собирается сделать с ней то, что собирается сделать, и она не может сделать ничего, чтобы остановить это.

Она была парализована ужасом оттого, что оказалась под ним и подчинилась неизбежному. Она отвела взгляд от его распутных глаз и отпустила свой разум, отослала его в другое место, сказав себе, что она сбережёт свою горячую ярость до нужного времени, до времени, когда эта ярость послужит какой-то цели.

Но потом он остановился.

— Я хочу, чтобы ты знала, кто ты, когда я сделаю это, — сказал он ей. Я хочу, чтобы ты знала, что я значу для тебя, когда я сделаю это. Я хочу, чтобы ты ненавидела это больше, чем ты ненавидела что-либо во всей своей жизни.

Но ты должна вспомнить, кто ты, ты должна знать всё, чтобы это было настоящим насилием… а я хочу, чтобы это было худшее насилие из всех, которые ты можешь перенести, изнасилование, которое даст тебе ребёнка, который будет его напоминанием для него, на которого он будет смотреть, как на монстра.

Кэлен не знала, кем был «он».

— Чтобы всё было именно так, — сказал ей Джегань, — ты должна полностью сознавать, кто ты и всё, что это будет значить для тебя, всё, что это затронет, всё, чему это навредит, всё, что будет испоганено этим навеки.

Мысль о том, насколько худшим насилием это для неё тогда будет, была для него важнее, чем удовлетворения своих сиюминутных желаний. Одно это показывало, насколько сильно этот человек жаждал мести, и насколько важную роль она сыграла в возникновении этой жажды.

Терпение было качеством, которое делало Джеганя ещё более опасным. Да, он был импульсивен, но было бы ошибкой считать, что это сделало его безрассудным.

Желая, чтобы она поняла высший смысл его действий, Джегань объяснил, что это было во многом схоже с тем, как он наказывал прогневавших его людей.

Если бы он убивал таких людей, говорил он, они были бы мертвы и не могли бы страдать, но когда он заставлял их терпеть мучительную боль, они желали смерти, и он мог отказать в ней.

Наблюдая их бесконечную пытку, он мог быть уверен в том, что они по-настоящему жалеют о своих преступлениях, мог быть уверен в том, что они испытывают нестерпимую скорбь обо всём, что было для них потеряно.

Это, сказал он ей, было то, что он приготовил для неё: пытка сожалением и абсолютной потерей. Отсутствие у неё памяти сделало её невосприимчивой к этим вещам, потому он подождёт подходящего времени.

Обуздав свои чувства во имя достижения больших целей, которое станет возможным, когда она, наконец, всё вспомнит, он заполнил свою кровать другими пленными женщинами.

Кэлен надеялась, что Джиллиан слишком юна для его вкусов. Но она знала, что он не побрезгует ей, если она сделает что-то, чтобы дать ему повод.

Когда они двигались через толпу солдат, наблюдающих уже идущую игру, королевская стража расшвыривала с дороги всех людей, которые, с её точки зрения, были слишком близки к императору.

Несколько человек, которые двигались недостаточно охотно, получили удары локтем, почти проломившие им череп.

Один пьяный здоровяк, пребывавший в мрачном расположении духа, не желал, чтобы его отталкивали, пусть даже ради императора, потому он решил не уступать приближавшимся королевским стражникам.

Солдат застыл на месте, рыча и выкрикивая дерзкие угрозы, но был тут же выпотрошен быстрым косым движением изогнутого ножа. Этот инцидент не замедлил королевскую свиту ни на мгновение. Кэлен прикрыла глаза Джиллиан, чтобы она не видела внутренностей человека, вывалившихся им под ноги.