Одиннадцатые звездные войны

Город был пустынен. На улицах стояли несколько машин, но они были разбиты, а на некоторых виднелись следы огня. Некоторые здания разрушились, засыпав улицу грудами обломков. Какая-то черная движущаяся масса выпустила по направлению к нему что-то вроде щупалец и тут же метнулась обратно, в темную дыру в груде битого кирпича. У Хорвата по спине побежали мурашки. Когда чужая рука коснулась его локтя, он подпрыгнул, широко раскрыв рот.

— Что случилось, доктор? Наверняка, у вас есть животные, приспособленные к городам.

— Нет,— сказал Хорват.

— Крысы,— подсказала Сэлли Фаулер.— И еще вши, которые живут только на людях. Но я думаю, это и все.

— У нас их гораздо больше,— сказала Моти Хорвата.— Возможно, мы сможем показать вам нескольких, хотя они очень робкие.

Вдалеке виднелись маленькие черные существа, неотличимые от крыс. Харди сделал снимок стаи, которая дралась за укрытие. Позднее он надеялся увеличить его. Были еще крупные плоскостопные существа, почти невидимые, пока не окажешься прямо перед ними. Они имели тот же цвет и рисунок, что и кирпичи, к которым прижимались.

— Как хамелеон,— сказала Сэлли и тут же объяснила, кто это такой.

— Здесь все иначе,— сказала Моти Сэлли и указала на животное цвета бетона, которое прижималось к серой стене.— Не пробуйте беспокоить его. У него есть зубы.

— А где они находят пищу?

— В садах на крышах. Впрочем, они могут есть мясо. А эти насекомоядные...— Она подвела их к "крыше", находившейся в двух метрах над уровнем улицы. Там были зерновые и плодовые деревья, росшие в полном беспорядке, и маленькие безрукие двуногие животные, выбрасывавшие свернутый в кольцо язык на метр в длину. Они выглядели так, словно имели полный рот орехов.

На шестом этаже их встретил лютый холод. Небо было свинцовосерое, а над бесконечной ледяной тундрой ветер гнал тучи снега. Харди захотел остаться здесь, чтобы изучить жизнь этого холодного ада: кусты и крошечные деревья, росшие сквозь лед, крупных, спокойных существ, которые игнорировали их, пушистых скачущих кроликов с похожими на тарелки ушами и без передних лап. Пришлось уводить его почти силой, иначе он просто замерз бы здесь.

В Замке их уже ждал обед: корабельные запасы и тонкие ломтики плоского зеленого кактуса семидесяти пяти сантиметров в ширину и трех в толщину. Красное желе внутри него имело почти мясной вкус. Реннеру это понравилось; но остальные вообще не смогли есть его. Зато все прочее они съели, оживленно переговариваясь между глотками.

— Мы представляем,— сказала Моти Реннера,— что хотят увидеть в незнакомом городе туристы. По крайней мере мы знаем, что вы показывали в своих фильмах о путешествиях. Музеи, Правительственные здания, Памятники. Архитектурные уникумы. Возможно, магазины и ночные клубы. Кроме того, образ жизни местных жителей.— Она возбужденно жестикулировала.— Мы вынуждены опустить кое-что из этого. У нас нет никаких ночных клубов. У вас будет возможность услышать нашу музыку, но честно говоря, она вам не понравится.

— Правительством являются Посредники, собирающиеся для разговора. Это может быть где угодно. Принимающие решения живут там, где им нравится, и обычно считают себя связанными соглашениями со своими Посредниками. Вы увидите некоторые из наших памятников. Что же касается нашего образа жизни, то через некоторое время вы сможете изучить его.

— А как насчет образа жизни Белых?— спросил Харди и зевнул так, что хрустнули кости.

— Он прав,— вмешалась Моти Харди.— Мы сможем увидеть семейные резиденции отдающих приказы. То есть, мы можем получить разрешение...— Чужак сбился на невнятное бормотание.

Моти посовещались, и Моти Сэлли сказала:

— Это возможно. Мы увидим их.

Изменение продолжительности дня сильно действовало на людей. Доктора Харди и Хорват, зевая, извинились перед всеми и ушли. Однако Бари был еще вполне бодр. Интересно, каков период обращения его планеты, подумал Реннер. Самого его космические путешествия научили приспосабливаться к любым распорядкам дня.

Обед закончился. Сэлли пожелала всем доброй ночи и ушла вверх по лестнице заметно покачиваясь. Реннер предложил попеть народные песни, но, не получив поддержки, ушел.

Спиральная лестница наверх, в башню. Реннер вышел в коридор и, ведомый любопытством, пошел по нему. Добравшись до воздушного шлюза, он понял, что он должен выходить на балкон, окружавший башню. Реннер не стал выходить на воздух Мошки-1. Он бы не удивился, окажись, что балкон вовсе не предназначался для использования. Потом он представил себе кольцо, окружавшее тонкую башню, и подумал, не играют ли моти во фрейдийский символизм.

Вероятно, так оно и было. Реннер развернулся и направился к своей комнате.

В первое мгновение ему показалось, что он вошел не туда. Цветовая гамма ошеломляла: черная с оранжевым, она совершенно отличалась от скромной бледно-коричневой, которая была утром. Однако, вакуумный костюм на стене принадлежал ему — на груди у него виднелись его знаки различия. Реннер осмотрел комнату, пытаясь решить, нравится ли ему эта перемена.