Одиннадцатые звездные войны

— Это не должно быть таким опасным,— сказал доктор Бакмен.— Вы думаете об этом, как о спуске в солнце, Бари. Технически так оно и есть. Но весь этот обширный объем нисколько не плотнее Кала или любого другого желтого карлика. Думайте об этом, как о нагретом докрасна вакууме. Конечно, за исключением ядра: оно, вероятно, крошечное и очень плотное.

— Мы многое узнаем, занимаясь этим,— продолжал он, глядя куда-то в бесконечность. Бари, следивший за ним со стороны, почувствовал возбуждение. Он и раньше испытывал такое, но редко. Это означало встречу с человеком, которого нельзя купить ни за какие деньги из тех, которыми располагал Бари.

Бари использовал свое знакомство с физиком не больше, чем тот свое с купцом. Он мог расслабиться, общаясь с ним, как ни с кем другим, и ему нравилось это чувство.

— Я думал, что вы уже все знаете о Глазе,— сказал он.

— Вы имеете в виду исследования Мурчисона? Слишком много записей потеряно, а часть из оставшегося не заслуживает доверия. После Прыжка я работал со своими приборами. Бари, доля тяжелых частиц в солнечном ветре удивительно высока, а гелия — чудовищна! однако, насколько нам известно, корабль Мурчисона, никогда не входил в сам Глаз. Только сейчас мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО изучаем его.— Бакмен нахмурился.— Надеюсь, наши инструменты подойдут для этого. Конечно, их придется высовывать за Поле Лэнгстона. Вероятно, мы будем внизу, в этом разогретом до красна тумане, некоторое время, и если Поле выйдет из строя, они все испортятся.

Бари изумленно уставился на него, потом расхохотался.

— Да, доктор, это несомненно может произойти!

Бакмен удивленно посмотрел и сказал:

— A-а, я понял, что вы имеете в виду. Это может убить и нас тоже, верно? Об этом я не подумал.

Послышались предупреждающие сирены.— "Макартур" начал входить в Глаз.

Назойливый вызов прозвучал в ухе Рода.

— Рапорт инженеров, капитан. Все системы в порядке. Поле держится очень хорошо — снаружи не так жарко, как мы боялись.

— Хорошо,— ответил Блейн.— Спасибо, Сэнди.— Род посмотрел на танкеры, уходившие к звездам. Они были уже в тысячах километров, видимо только в телескопы, как ярко точки света.

Соседний экран показывал белое пятно в красном тумане:”Ленин” спускался в яркий красный сумрак. Команда "Ленина" искала точку Олдерсона — если она вообще имелась.— Как бы то ни было, Поле рано или поздно переполнится,— продолжал голос Синклера.— Там не будет накапливаться. Это не похоже на космическое сражение, капитан, но без излучения накопленной энергии мы можем выдержать поккрайней мере семдесят два часа. Что будет после этого — неизвестно. Никто до вас не пытался проделать этого безумного трюка.

—  Да.

— Кто-нибудь мог и попытаться,— весело сказал Реннер. Он слушал их разговор со своего места на мостике. "Макартур" шел с одним "же", но все равно требовалось его внимание фотосфера оказывала бол-шее сопротивление, чем ожидалось.— Я думаю, что Мурчисон пробовал. У Первой Империи корабли были лучше, чем у нас.

— Может, и пытался,— рассеянно сказал Род. Он смотрел на "Ленин", уходящий в даль и прокладывающий путь для "Макартура", и чувствовал беспричинное раздражение. "Макартур" мог бы идти первым...

Старшие офицеры сидели на своих местах. Конечно, мало что можно было сделать, если бы Поле проглотило слишком много энергии, но Род чувствовал себя лучше на своем командирском месте. В конце концов было очевидно, что он здесь не нужен.

От "Ленина" пришел сигнал, и "Макартур" заглушил свои двигатели. Заревели предупреждающие сирены, и корабль начал вращаться, пока новое сообщение не позвестило конца неприятного изменения тяжести. Экипаж и пассажиры поднялись с противоперегрузочных лож.

— Снимите нижнюю вахту,— приказал Род.

Реннер встал и потянулся.

— Ничего не поделаешь, капитан. Конечно, мы замедлим движение, когда фотосфера станет плотнее, но это обычное явление. Трение в любом случае будет замедлять нас.

Он взглянул на свои экраны и спросил, как говорят, атмосферы здесь нет, но все же это гораздо плотнее, чем солнечный ветер.

Блейн и сам видел это. "Ленин" был по-прежнему впереди на пределе обнаружения, и его двигатели не работали. Он был черной занозой на экранах, его контуры размазывались четырьмя тысячами километров раскаленного докрасна тумана.

Глаз сгущался вокруг них.

Род оставался на мостике еще час, потом убедил себя, что неправ.

— Мистер Реннер?

— Да, сэр?

— Вы можете уйти с дежурства. Отправьте сюда мистера Кроуфорда.

— Слушаюсь, сэр.— И Реннер направился в свою каюту.

Он пришел к выводу, что не нужен на мостике, еще пятьдесят восемь минут назад. Сейчас под горячий душ и поспать на своей койке, вместо этого кресла...

Трап, ведущий к его каюте, как обычно, был забит битком. Кевин Реннер с целеустремленной решимостью протискивался через него, когда кто-то,пошатнувшись,налетел на него.

— Черт побери!— прорычал он.— Доктор Хорват, не так ли?

— Мои извинения.— Министр по науке отступил назад, безуспешно пытаясь почиститься.— Я еще не привык к гравитации вращения. Впрочем, как и все мы. Эта сила Кормолиса швыряет нас в сторону.