Одиннадцатый император

Чёрный пороховой дым развеялся. И-и-и… Капитан Шонин вытянул шею. Никакого результата. Джонки Морской стражи как стояли при входе в Нюпрунский залив, так и продолжают стоять. Лишь где-то там, далеко за ними, в глубине залива, несколько торговых джонок в ужасе повернули обратно к берегу.

– Витус, похоже, аборигены больше не боятся холостых выстрелов, как это было не так давно, – осторожно заметил слуга.

– Сам вижу, – сердито бросил капитан Шонин.

Ни что так не бесит, как очевидное замечание. В местных дворянах достаточно храбрости, чтобы выстоять с гордым видом в полный рост под холостыми залпами десятикилограммовых орудий. Ладно, капитан Шонин нахмурился, раз слабое лекарство не помогает, то нужно пустить в ход более сильное.

– Орудия правого борта, ядрами, товсь!!!

Вот сейчас и выяснится, как поведут себя местные дворяне, когда вокруг их жалких посудин вырастут зелёные фонтаны, а их самих с ног до головы окатит морская вода.

– Но, витус, не стоит провоцировать аборигенов!

На этот раз роль труса решил сыграть старший помощник Упаг. Ещё морской офицер называется.

– Исполнять! – рявкнул в ответ капитан Шонин.

О том, что он лично «откроет» порт Нюпрун, капитан Шонин успел похвастаться в офицерском клубе в Тургале, в столице Рюкуна. Джентльмен всегда и везде обязан отвечать за свои слова. Иначе, капитан Шонин нахмурился, пальцы нервно стиснули корпус подзорной трубы, его засмеют. Его репутация будет подмочена. И тогда ещё очень и очень долго можно будет не рассчитывать на продвижение по службе. Тот же старший помощник Упаг давно метит на место капитана «Мальдины». Он, конечно же, не упустит возможность в деталях и красках расписать, как «слишком молодой и самонадеянный Ковка Шонин в ужасе убрался из Нюпрунского залива при виде страшных масок местных дворян». Не бывать этому! Капитан Шонин натужно засипел.

***

Корабль иноземцев с тремя высокими мачтами величественно повернул в левую сторону по ходу движения. Простолюдины в полосатых шерстяных рубашках словно дрессированные обезьяны вскарабкались по сетям, что натянуты между бортами корабля и мачтами. Очень быстро грязно-белые паруса были собраны, а сам корабль остановился.

Второй корабль всего с двумя прямыми мачтами и одной косой точно так же повернул в левую сторону и остановился недалеко от первого. Только вряд ли это боевой корабль, хотя и на его чёрных бортах можно заметить квадратные ставни для пушек.

До чего же ловко иноземцы научились управлять своими огромными кораблями. Роир Черсан, начальник артиллерии даймё Гирчана Итагуна, на мгновенье опустил подзорную трубу. От волнения пальцы так крепко сжали бронзовый корпус хитроумного прибора, что аж побелели. Да и правый глаз едва не опух от напряжения.

Как только наблюдатели на сторожевых башнях заметили у входа в Нюпрунский залив огромные корабли иноземцев, так сразу же была объявлена боевая тревога. Джонки Морской стражи тут же отошли от пристаней. Но и Роир Черсан не дремал. Он лично прискакал на берег и приказал привести батарею в полную боевую готовность. Не прошло и пяти минут, как рядовые самураи снарядили пушки ядрами и зажгли фитили. Но трусливые иноземцы так и не ринулись с ходу в бой.

И грустно и смешно. Проклятые иноземцы так долго топчут землю благословленной Тассунары, что Роир Черсан нехотя научился различать их. Окуляр подзорной трубы вновь мягко ткнулся в правый глаз. Самый большой корабль с тремя мачтами называется фрегат. На самой высокой из них развивается флаг, синий прямоугольник с косым белым крестом. Это фатрийцы. Второй чёрный корабль можно было бы легко принять за стирийский, но он тоже фатрийский. У стирийцев флаг другой, хотя цвета те же. А ещё мимо Нюпруна то и дело проходят корабли гилканцев и марнейцев. Но фатрийцы и стирийцы самые наглые.

Судьба словно насмехается над ним, Роир Черсан опустил подзорную трубу. Этот хитрый прибор, что помогает видеть корабли фатрийцев так, будто они рядом совсем, тоже сделан в проклятой Фатрии. Уважаемый даймё специально купил несколько подзорных труб в Нандине. Как бы не было противно лицезреть фатрийские буквы на бронзовом корпусе, но подзорная труба – это сила.

Оба фатрийских корабля замерли в нерешительности. Роир Черсан нахмурился, это плохо. Проламываться сквозь строй джонок Морской стражи они так и не рискнули. Хотя, по сравнению с самым большим фатрийцем, джонки Морской стражи подобны годовалым детям рядом со взрослым самураем. Но, с другой стороны, сердце от радости пустилось в пляс, фатрийцы остановились в какой-то сотне метров от среза воды. Даже больше – развернулись к батарее на берегу носами. Правые борта фатрийцев с ужасными десятикилограммовыми пушками уставились в сторону джонок Морской стражи. Это либо превеликая глупость, либо превеликая самоуверенность иноземцев.