Одиннадцатый легион

«Боязнь прилюдно опорожняться – наилучшее доказательство ущербности и закомплексованности рода людского! – утверждал небезызвестный в гномьих кругах мыслитель Зингершульцо. – Именно страх показать свое естество и приведет к гибели человечества».

Неизвестно, правомерно ли было переносить радикальное утверждение гнома на всех людей, но шаконьеса стыдливость сгубила точно. Дождавшись момента завершения продолжительного процесса, Дарк выскочил из-за укрытия и одним резким движением рук переломил шею владельцу могучего мочевого пузыря.

Полукровки были значительно ниже орков, но выше людей, поэтому на переодевание и подгонку одежд ушло не менее десяти минут. Видок был, конечно, ужасным, и на шаконьеса Аламез походил, как нищенка на придворную даму, но если не приближаться к солдатам близко и опустить капюшон плаща, то слабая надежда незаметно подкрасться к дому все-таки оставалась.

В принципе, ему было абсолютно безразлично, о чем шептался многоликий торговец со своим новым хозяином, желание самолично придушить подлеца тоже не возникало, но он должен был спасти Гаврия и узнать, что стало с Ильзой.

Тяжело вздохнув и вспомнив слова всех немногих известных ему молитв, Дарк глубоко натянул капюшон и быстро направился к дому, нечеловеческим усилием воли сдерживаясь от желания побежать со всех ног.

Как ни странно, но план сработал, никто не обратил внимания на низкорослого, прячущего лицо шаконьеса, незаметно пересекшего двор и прошмыгнувшего в дом. Солдаты были слишком утомлены разъездами, продлившимися целую ночь, и мирно дремали, не обращая внимания на такие мелочи, как мотания по двору сослуживцев.

В доме царила зловещая тишина, лишь откуда-то издалека доносились глухие удары и стоны, процедура допроса с пристрастием началась. Скинув уже ненужный плащ, в огромных складках которого он постоянно путался и наступал на длинные полы, Дарк обнажил меч и бросился по коридору туда, откуда доносились слабые стоны Гаврия. Он успел пробежать всего пару комнат, а звуки уже затихли, видимо, мучители решили немного отдохнуть или пленник потерял сознание. Вариант того, что Сорано заговорил и начал один за другим выдавать секреты «бригады», Дарк исключил сразу, зная стойкость и непоколебимую принципиальность своего боевого товарища.

Фортуна решила повернуться к моррону лицом, а не тем местом, которое капризная девица упорно демонстрировала Дарку до сих пор. Он наконец-то нашел дверь, за которой проводилась экзекуция. Судя по голосам, в комнате было четверо, за исключением, конечно же, Гаврия, который молчал или был без сознания.

Не тратя времени на вникание в содержание разговора, отголоски которого доносились из-за двери, и не рассуждая над тем, что случится, если в комнате окажется больше народу, Дарк сильным ударом ноги вышиб дверной засов и ворвался в огромную залу.

Врагов, как он и предполагал, было четверо: двое шаконьесов около колонны, к которой был привязан склонивший набок окровавленную голову, бесчувственный Гаврий, а также Пауль и загадочный эльф, сидящие за накрытым столом и сочетающие приятное с полезным, то есть допрос с завтраком. В глазах Дантона возникло удивление, эльф задумчиво принялся осматривать с ног до головы неожиданно появившуюся фигуру незваного гостя, а шаконьесы не умели ни думать, ни удивляться, они работали саблями, и к тому же весьма прескверно. Для Дарка не составило особого труда уложить их за несколько секунд, даже не замедлив темп движения.

Не обращая никакого внимания на безоружных заговорщиков за столом, Дарк уверенно направился к колонне и принялся развязывать путы на руках висевшего на веревках Гаврия.

– Хотя бы поздоровался! – раздался за его спиной ничуть не испуганный, насмешливый голос самонадеянного Дантона.

– Зачем здоровье тому, кто скоро станет трупом? – на полном серьезе заявил Дарк, не отрываясь от своего занятия и даже не повернувшись лицом к столу.

– Что это за придурок? – послышался невозмутимый голос эльфа.

– Уважаемый господин Мортирьеро, этот, как вы изволили правильно выразиться, «придурок» не кто иной, как пресловутый Мориэль, внушающий иррациональный страх вашим соплеменникам, – разглагольствовал Пауль, вальяжно развалившись в кресле.

– Аааа, тогда понятно, – протянул эльф, беря из вазы очередную гроздь винограда, – мальчик вошел в роль и, кажется, потерял чувство реальности.

– Не стоит его корить за это, – продолжая иронизировать, вступился за бывшего товарища Пауль, – всему виной плебейское происхождение, усугубленное дурным имперским воспитанием. Но, в принципе, материал неплох, для работы мечом, конечно, мыслителя из него явно не выйдет.