Одиночество

– Они были созданы для этого, – с уверенностью сказал Мартин, всматриваясь в морду твари.

Три отвратительных багровых щупальца свисали с подбородка, что вынудило выжившего защелкивать наручник на шее со спины, глаза закрыты, но парень прекрасно помнил их ярко-оранжевый цвет ненависти. Туловище не имело шерсти, но было обильно покрыто теми же самыми розовыми пятнами, что и раньше. Они выглядели нездорово, и Мартин не имел ни малейшего желания прикасаться к ним. Удивительно, но тело в этот раз оказалось усеяно множеством мелких отверстий, словно от игл, которых подросток не замечал ранее. Наибольшее их скопление было заметно в районе ноги и таза, а сама нога будто была изрешечена пулеметной очередью.

“Видимо, последствия взрыва. Очень необычный принцип работы взрывчатки, хотя откуда мне знать, как действительно работает взрывчатка?”

– Мартин, у тебя кровь идет.

“Что?”

Только сейчас одиночка почувствовал жгучую боль в правой ноге и заметил, что из-под разодранной штанины текут по голени на пол ручейки алой жидкости.

– Я поранился при взрыве “Венома”, – признался мальчик. – Даже не заметил, как доковылял обратно к отелю вместе с монстром на тележке, забыв о травме.

– Стоять ты все еще можешь, – с облегчением констатировал Юплер. – Значит все не так страшно. Не забудь потом обработать повреждения.

Как ни странно, наибольшее внимание подростка привлекал к себе клинок. Он должен быть блестящим, но плотные слои слизи и грязи давали отвратительную смесь, придавшую оружию вид органической части самого существа через коричневый и уродливый толстый налет.

“Пока он без сознания, можно особо не опасаясь проанализировать тушу”

Мартин подошел ближе к чудовищу и приготовил на всякий случай небольшое полотенце, чтобы вытереться от слизи. Он положил его на стол рядом, зашел за спину монстра, после чего протянул правую руку в перчатке к лезвию.

– Может не надо? – спросил Юплер, в страхе наблюдая за действием.

– Он без сознания. Если мне и стоит изучать его, то сейчас лучшее время, – отмахнулся Мартин и коснулся пальцем лезвия.

Парень приложил небольшое усилие, ожидая почувствовать хоть какое-то сопротивление, но его не последовало. Вместо этого плоть без малейшего препятствия прошла сквозь клинок, брызнув на него кровью. Фаланга указательного пальца напрочь срезалась, отозвавшись бешеным всплеском боли. Мартин согнулся пополам, придерживая левой рукой травму и стискивая зубы, не в силах терпеть.

“Твою мать, тварь! Как же больно!”

Быстро схватив полотенце со стола, одиночка со всей силы прикусил один его конец зубами, подавляя желание истошно кричать, а второй приложил к обрубку, и тот быстро пропитался кровью.

– Это было сказочно глупо, – самодовольный кролик даже не попытался оказать сочувствие, а лишь приложил лапу ко лбу и закрыл глаза.

– Заткнись, урода кусок, закрой свою пасть! – боль не проходила, Мартин чувствовал, как плывет картинка перед глазами, и чуть не упал на землю. Он был готов в любую секунду потерять сознание. Превозмогая агонию и терпя помутнение, одиночка поспешил к выходу из подвала, капая по дороге кровью.

***

Ощущения складывались странные, как от потери молочного зуба. Порой казалось, что отсутствующая часть все еще при тебе, пока не потрогаешь проблемное место. Фантомная боль отзывалась более чем отчетливо, но еще противнее оказалось чувство стыда за глупую оплошность.

“Они режут этими лезвиями металл и бетон. Понятное дело, что в таком оружии есть что-то совсем не обычное. Как же тупо было пытаться опробовать их остроту своими же руками”

Сейчас боль была уже не такое резкой, но все еще очень неприятной и пульсирующей в месте травмы, а сознание так и не пришло в норму, перед глазами по-прежнему плыла и растекалась вся ванная комната. Мартин позволил себе убрать полотенце и посмотреть на обрубок пальца, плотно перетянутый кусочком бинта для остановки кровотечения. Противный срез был идеально ровным, куски плоти почти не выпирали, но алая жидкость все еще лилась тонкими ручейками без перерыва. Даже несмотря на попытки создать своеобразный жгут, она уже заляпала все полотенце и рисковала начать проливаться на пол ванной комнаты.

Одиночка взял с полки у зеркала как можно больше кусков ваты и приложил их к ране, попутно ища хотя бы еще один маленький кусочек неиспользованного бинта, чтобы обвязаться.

“Цена самоуверенности. Я так хорошо преуспел в поимке монстра, что мне капитально снесло голову. Ну ничего, тварь за это ответит. Боль, что я сейчас испытываю – ничтожна в сравнении с той, что я причиню ей”

– Сильно болит? – поинтересовался друг, заходя в ванную и принимая вид маленькой девочки в розовых штанах и фиолетовой кофте. Он мялся у входа, переступая с ноги на ногу, и боялся произнести хоть одно лишнее слово, лишь бы не разозлить пострадавшего, но тот не собирался стесняться в выражениях.

– Нет, что ты, сущий пустяк. Пошел нафиг, тупой лицемерный кусок помоев, мне сейчас не до твоих комментариев!