Одиночество

Академик Ратько перезвонил мне по одной простой и довольно-таки банальной причине, из-за своей человеческой жадности и своих ограниченных возможностей. Его медицинский центр был в состоянии оказывать различные профессионально-медицинские услуги. Но, как выяснилось на практике, его полусумасшедшие медицинские светила не могли опуститься до того, чтобы осуществлять практический уход за своими пациентами. В этом центре катастрофически не хватало младшего и среднего медицинского персонала. А также рядом с Ратько не оказалось человека, который обладал бы достаточными контактами для того, чтобы в нашем мире находить людей, которые хотели бы омолодиться, но к тому же, чтобы эти люди могли бы на эти цели потратить миллионы и миллионы кредитов. Академик Ратько так и не сумел за это время хотя бы до одного из таких людей достучаться и донести до него информацию об своих услугах.

И последнее, до академика Ратько, наконец-то, дошло понимание того, что мир разнообразен и в нем найдутся люди, которые попытаются наложить свою мохнатую лапа на его медицинский центр, на его ученых психов.

Звонок Ратько раздался рано утром, поэтому я не сразу сообразил, чего же хочет от меня этот академик? Но затем быстро сообразил, как мне следует поступать в этом вопросе. Я тут же заверил академика в том, что со своей стороны не вижу каких-либо особых проблем по решению тех организационных вопросов, вставших перед его медицинским центром.

Уже на второй день после звонка академика Ратько прислуга, работавшая с Мольтом, вылетела на остров, чтобы приступить к исполнению новой работы по обслуживанию генерала Мольта. А во время одной из встреч, академик Ратько подписал со мной контракт, в рамках которого я гарантировал военную безопасность его медицинского центра, а также давал уверенные гарантии на поставку двух пациентов в год и пятьдесят миллионов кредитов прибыли за их лечение.

Таким образом, мне удалось сделать еще один шаг к осуществлению своих планов, подчинить Империи звездную систему Желтого Дракона.

Эти планы, о которых никто, кроме меня, не знал, осуществлялись крайне медленно, во многом благодаря тому, что обстоятельства моего пребывания на Лебеде во многом были сильнее меня и моих желаний. Я сумел-таки построить космический истребитель много лет назад, но за все это время всего лишь пару раз выходил за пределы атмосферы планеты Гардель, чтобы из космоса полюбоваться второй населенной планетой этой звездной системы. А она каждый вечер поднималась на вечернем небосклоне Гарделя и своей изумрудной красотой меня к себе манила.

Однажды, немного полетав на истребителе в космосе, я своей Лиане показал эту планету и сказал, что сделаю все, чтобы это мир присоединить к своей Империи. Красивая девчонка-женщина стала колотить меня в грудь своими кулачками и очень громко сказала:

— Но, Барк, обещай, что ты никогда не станешь извергом и мучителем рода человеческого!

И вы знаете…, тогда я этой своей девчонке пообещал, что буду мудрым правителем!

2

Ари теперь повсюду сопровождал своего деда, ни на минуту не оставлял его одного и в одиночестве. Рексоул был теперь в свою очередь вынужден все более и более доверять своему семнадцатилетнему внуку, так как ему не хватало сил держать пальцы на пульсе имперских политических дел.

После вспышки истеричной усталости и понимания того, что приближается момент, когда ему придется навсегда покинуть этот мир земной, Рексоул несколько дней провел за закрытыми дверями своих дворцовых покоев. Вместе с большой оравой сенатских ассистентов, советников и секретарей, которых на время этой работы пришлось расселить по гостевым комнатам дворца, он занялся непонятной мне работой.

Правда, очень похожей на разборку сенатских архивов, ящики, покрытые многими слоями пыли, приносились в его комнату и там вскрывались в его присутствии. Сенатор же полулежал на своей кровати и внимательно следил за тем, как секретари доставали отдельные папки из этих архивных ящиков, вычитывали сопроводительные документы и тут же о чем-то докладывали председателю Сената. Внимательно выслушав сообщение секретаря, Рексоул по своему пониманию движением пальцев рук эти папки раскладывал аккуратными стопками прямо на полу.

В первый вечер такой работы Арианд отсутствовал, он по каким-то своим делам задержался в городе. Но после разговора с дедом, внук больше не покидал деда, никуда не выходил и все свое время проводил за изучением сенатских документов. Причем, основное внимание он уделял документам, которые его дед откладывал отдельно за своей постелью, Ари прочитывал их от корки до корки.

Мне вначале было интересно со стороны наблюдать за этой работой, но на второй день я потерял всяческий интерес к этому наблюдению и больше не обращал внимания на возню старика и внука с архивными сенатскими документами.

Обстановка в протекторате Кальций также требовала моего постоянного внимания.