Одиночество

Городок, куда нас доставили, ничем не походил на столицу. Мне больше хотелось спать, нежели есть, но я все же не отказался от легкого перекуса с кофе. Затем нам предоставили возможность расположиться в своих номерах, принять холодный душ и немного выспаться. За час до официальной встречи, во время которой командование всеми имперскими войсками переходило в руки молодого генерала майора внутренних войск Грита Йорка, мы встретились втроем и обсудили все волновавшие нас вопросы и проблемы. Поэтому официальная передача власти и смена командования прошли весьма гладко, всех своих офицеров Йорк тут же увел в штаб для продолжения работ над разрабатываемыми военными планами.

Пока я отдыхал в своем номере гостиницы, мне прямо туда перезвонил академик Ратько, который не мог знать номера моего гостиничного разговорника. Ратько, будучи Генеральным директором одного из научно-исследовательских центров здоровье человека, о существовании которого не знал ни один человек в мире, и сообщил мне, что его центр готов принять для лечения генералиссимуса Мольта Стоимость первого курса лечения, а также стоимость пребывания в центре составит десять миллионов кредитов. Я поблагодарил Ратько за отличную новость и сказал ему, что генерала в центр Ратько доставлю лично. Разыскать Мольта не составило особого труда, во дворце он проводил очередное вечернее заседание имперского правительства. Очень долго пришлось ждать, когда генерал возьмет разговорник в руки и ответит на вызов. Мольт все еще был в запале от вопросов, обсуждавшихся на заседание кабинета правительства, и не сразу понял, о чем я веду речь.

В свою очередь я был вынужден разговаривать с ним общими намеками и экивоками, в жизни я никогда не доверял открытой телефонии и всегда считал, что ее прослушивают все, кому не лень. Но сегодня у меня не было времени на организацию и осуществление подобных разговоров, поэтому я предложил Мольту встретиться рано утром, чтобы переговорить о нашем будущем, на что он охотно согласился.

Мольт всегда охотно встречался со мной, потому что именно такие встречи и приносили в его жизнь наиболее интересные события и перемены в самой его жизни. В шесть часов утра следующего дня Мольт чуть похрапывал в кают-компании, навалившись на меня сзади, а мы летели с ним позавтракать, где-нибудь на испанском побережье. Именно из этого местечка планировалась отправка Мольта в клинику Ратько, но этого мой друг пока еще не знал.

В ресторанчике не было других посетителей, только я и мой старый друг Мольт, на этот раз одетый не в генеральский мундир, а в легкие шорты и тенниску с кроссовками. В ресторанчике нас так рано, разумеется, не ждали, но были рады иметь посетителей, лишний заработок — это реальная поддержка семьи рыбака. Старшая дочь рыбака открыла дверь заведения, приняла нас приветливо и гостеприимным махом руки предложила нам выбирать любой вариант завтрака. Мольт очень любил беседовать с молодыми женщинами поэтому лично занялся утрясанием вопросов нашего меню на завтрак. Я же дышал свежим морским бризом, наслаждался великолепным видом марины, а эти двое что-то говорили и говорили, не обращая на меня никакого внимания.

Кто-то коснулся моего плеча, я приоткрыл глаза и вопросительно посмотрел на старшую дочь рыбака, которая приглашала меня следовать за ней. Всего несколько скользящих шагов и мы с ней оказались на большой открытой веранде, в дальнем углу которой в старом кресле качалке расположился Мольт. Я присел на лавку с противоположной стороны от Мольта стола и посмотрел на стол, который был уставлен самой деликатесной морской вкуснятиной, но мне есть уже не хотелось. Только сейчас в глубине души моей сформировалось окончательное понимание того, что сейчас я прощаюсь со своим старым другом, который в свое время, не задумываясь, отдал мне, иномирянину, неизвестно откуда возникшему на его планете, всего себя без остатка.

Свои взаимоотношения с академиком Ратько, с первого же дня их установления, я строил с одной только надеждой на то, что когда-нибудь Мольту потребуется моя помощь в возвращении его молодости. Я потратил немалое количество миллионов кредитов только на то, чтобы академик Ратько в своем центре имел бы лучшее в мире медицинское оборудование и технику, а также лучших медицинских специалистов, способных творить чудеса. Ратько при встречах постоянно мне твердил о том, что его центр и персонал центра совершит чудо и вернет Мольту лет сорок.

Почему Ратько и его ученые проявляли такой интерес и горячее желание помочь именно к Мольту, я не знаю, но не раз в открытую говорил академику, что готов возместить ему любые расходы на проведение операции по сохранению великой души генералиссимуса. Разумеется, это мое предложение академиком и его окружением было встречено с большим интересом и воодушевлением.