Одиночество дипломата

Покуда южане тешили себя патриархальными иллюзиями, «страна янки» переживала невиданный всплеск реформаторства. Истеричные утописты на Севере вели борьбу за бесконечные реформы: общества трезвости добивались введения «сухого закона» (закон был одобрен в 13 штатах), другие общества ратовали за пацифизм и брачную реформу. На Севере возникли и получили заметное влияние многочисленные религиозные секты и течения, вроде антимасонской партии или националистической партии «ничего не знающих». В 1857 году Фридрих Зорге (дед известного советского разведчика Рихарда Зорге) основал в Нью-Йорке Пролетарскую лигу. Но особой, фанатичной непреклонностью отличались радикалы-аболиционисты (от латинского слова «abolitio» – «отмена», «уничтожение»), вкладывавшие в идею «немедленного освобождения рабов» весь нерастраченный пуританский пыл.

Сенатор Бенджамин вместе с другими лидерами Дикси, по сути, держал «интеллектуальную оборону». Его политические противники, исчерпав в ходе сенатской дуэли «парламентские» доводы, позволяли себе замечания в адрес его еврейского происхождения. Чаще всего он игнорировал подобные выпады с «постоянной улыбкой сфинкса». Известен лишь один случай, когда Иуда резко ответил на язвительную реплику сенатора Б. Уэйда, ярого аболициониста из штата Огайо. В накаленной атмосфере споров о рабстве Уэйд, намекая на древнюю историю евреев, назвал противника «израэлитом с египетскими принципами». Ответ Бенджамина звучал так: «Это правда, что я еврей, и когда мои предки получали свои Десять заповедей из рук Всевышнего на горе Синай, предки моего оппонента бродили стадом в британских лесах».

Много лет спустя сенатор Джордж Вест вспоминал, как он однажды спросил Денниса Мерфи, официального репортера в Капитолии в течение 40 лет, кто, по его мнению, был наиболее ярким оратором в Сенате. Мерфи ответил без колебаний: «Иуда Филипп Бенджамин из Луизианы». Отрывки из речей Бенджамина часто печатали столичные газеты. Даже недоброжелатели признавали логическую силу его аргументации. Его имя вошло в известное издание «Лучшие ораторы мира». Все чаще Бенджамина стали упоминать в качестве кандидата на различные влиятельные посты. Ему прочили кресло в Верховном Суде США.

8 июля 1858 года Сенату предстояло обсудить текущие вопросы, связанные с финансированием армейского вооружения. На замечания коллег отвечал глава военного комитета, сенатор от штата Миссисипи Джефферсон Ф. Дэвис. Дискуссия выглядела вполне рядовой и будничной, пока не подошла очередь Бенджамина задавать вопросы. Профессиональный военный, герой мексиканской компании Дэвис с трудом сдерживал раздражение, отвечая дотошному «непрофессионалу». Взрывной темперамент Дэвиса, подогретый подчеркнуто невозмутимой манерой Иуды вести дискуссию, привел к обмену колкостями. Сенатор Дэвис, возвращаясь на свое место, назвал Бенджамина «заказным адвокатом». Тот взял листок бумаги и набросал несколько строк. Для окружающих смысл его действий был очевиден: неписаные законы того времени требовали, чтобы джентльмен защищал свою честь на дуэли. Сенатор Дж. Байярд, секундант Бенджамина, передал Дэвису в конце дня письменное требование сатисфакции.

XIX столетие в США с полным правом можно назвать «веком дуэлей», несмотря на то, что поединки почти повсеместно находились под запретом. В среде плантаторской аристократии Юга культивировался особый «кодекс чести», строго регламентировавший правила поведения в высшем обществе. На дуэлях дрались конгрессмены и юристы, офицеры и газетные издатели. Губернатор Южной Каролины Джеймс Гамильтон был знаменит тем, что четырнадцать раз выходил на поединок и всегда наносил ранение сопернику. Излюбленным местом для дуэлей столичных политиков было поле в Блейденберге (штат Мэриленд), в пяти милях от Вашингтона. Так обходили формальный запрет на поединки в столице.

Трудно представить, о чем думал Иуда Бенджамин, ожидавший ответа Дэвиса. Многим тогда приходила на ум историческая параллель с другой известной американской дуэлью. В 1804 году на берегу Гудзона стрелялись первый американский министр финансов, один из «отцов-основателей» страны Александр Гамильтон и вице-президент США Аарон Бэрр. Они были почти ровесниками – Гамильтон и Бенджамин – оба безродные выходцы с Виргинских островов, сделавшие блистательную политическую карьеру в Соединенных Штатах. Первый же выстрел Бэрра оборвал жизнь «финансового гения Америки».