Одиночество любимых

Но сейчас все мысли были об Алле, которую он искренне считал любимой, единственной, лучшей из женщин. Как она могла так подло поступить? А ведь обещала пуще жизни хранить их очаг, супружескую верность…

Да, будь Александр рядом, наверняка, их брак не распался бы как карточный домик. Получается, что их любовь, не выдержавшую испытания разлукой, убил Афганистан? Вот еще одна невидимая жертва войны, или, по условной терминологии, груз 200… Горькая весть тяжело ранила лейтенанта Левкова. Виртуальная пуля, прилетевшая из тыла, за тысячу километров, бесцеремонно вонзилась прямо в сердце, и извлечь ее оттуда никто не мог. Вся надежда только на одного хирурга — время. Хотя внешне ничего не изменилось: карусель служебных забот закружила молодого офицера на всю катушку. Он по-прежнему оставался в строю, командовал взводом, ходил на боевые задания, но делал это скорее машинально, как умывался, чистил зубы или завтракал. Не человек, а робот какай-то. Почти все мысли занимала жена, теперь уже, считай, бывшая. Приехав в отпуск, он, конечно, расставит все юридические точки над «i», но простить измену вряд ли сможет. Горечь и обида по-хозяйски поселились в душе. Оказывается, очень больно чувствовать себя обманутым, забытым, ставшим вдруг чужим. А какие мечты, радужные планы в девять этажей строили, о будущих детях — сыне и дочке, как о чем-то естественном, давно решенном подолгу вечерами говорили, придумав созвучные им пушкинские имена — Руслан и Людмила. А может, оно и к лучшему, что семья распалась так рано, что они не успели стать отцом и матерью? Детей, как совместно нажитые вещи, не разделишь. Это часть тебя на всю оставшуюся жизнь…

…Срочный выход роты на боевые даже обрадовал: хоть как-то отвлечется от грустных мыслей, от которых ни спрятаться, ни скрыться. Вместе с приданым подразделением афганской армии предстояло повторно зачистить расположенный в долине, в нескольких километрах от полка кишлак. Минула всего неделя относительного затишья, и вот снова оттуда стали постреливать, причем даже днем. Такой духовской наглости не ожидали, и командир полка распорядился немедленно провести маленькую спецоперацию с непременным участием афганцев. Пусть мирное население видит, что не только шурави воюют, тем более задача была обычная, не предполагавшая особых осложнений.

С командиром «зеленых» капитаном Рахматулло, опытным офицером, быстро согласовали план действий. В этот раз, может, вообще обойдется без выстрелов, все-таки кишлак почти свой.

Лейтенант Левков со своим взводом первым закончил осмотр домов в указанном секторе и направился к условленному месту сбора — оставленным у дороги БМП. Зачистка почти ничего не дала. Вряд ли можно считать настоящими трофеями старый «бур» (английская винтовка. — Прим, авт.) да горсть патронов к нему. Ни тебе спрятанного в подвалах оружия, ни ловко замаскированных среди домашней утвари боеприпасов, ни подозрительных моджахедов: мирная тишь да гладь кругом. Наверное, это усыпило бдительность, расслабило, убаюкало.

…Рвануло где-то под днищем, да так неожиданно сильно, что Александру на миг показалось, будто его многотонную «бээмпэшку» какая-то невидимая сила, словно проверяя броню на прочность, капитально встряхнула и, как ненужный хлам, небрежно бросила в бездну. Резко потемнело в глазах: куда только подевался взвод, жаркое афганское солнце, а казавшиеся вечными величественные горы вдруг зашевелились и исчезли с горизонта, словно мираж.

Уже теряя сознание, лейтенант Левков увидел жену, чему-то беззаботно улыбающуюся. Он хотел сказать ей что-то главное, но не смог произнести и слова. Поэтому молча, интуитивно сделал шаг навстречу и неожиданно для себя, будто сквозь землю, куда-то провалился.

Когда очнулся, не сразу понял, что находится в госпитале. Голова казалась чугунной и на малейшее движение отзывалась сильной болью. Хорошо хоть память, не сразу, но постепенно возвращалась. Цельная же картина из мозаики воспоминаний, все равно не складывалась. Вместо нее — какие-то отрывочные, лишенные всякой логики, эпизоды. Вот он с подчиненными готовит боевые машины, да так тщательно, что даже строгий зампотех поторапливает, дескать, на мелочи не обращайте внимания, главное — чтобы движок исправно работал. А тут Сашка уже в родном Борисове мяч с друзьями детства гоняет. Вот он стремительно проходит по флангу и резаным мастерским ударом посылает мяч в «девятку» — гол!

В палату не вошла, а ласточкой впорхнула медсестра, милая, симпатичная девушка. В такую невольно с первого взгляда влюбишься. Тем паче, здесь, на войне, где всего вдоволь: оружия, крови, опасности, увечий и смертей, и только обычная любовь мужчины к женщине на вес золота, в острейшем дефиците. Не место ей здесь попросту, где прожитый день приравнивается к трем, а сколько их у тебя впереди ни одна кукушка не знает.