Одиночество на двоих

Четыре тридцать. До обеда еще есть время, и можно прогуляться по парку. Надо немного отдохнуть и побыть одной. Сегодня днем Роберта проспала дольше обычного, но прошлое дежурство выдалось на редкость тяжелым, и, когда дневная сестра сменила ее в семь утра, девушка буквально валилась с ног. Эстер Виман из 306-й «Б» стало хуже. Конечно, это не было ни для кого неожиданностью, с самого начала все понимали, что шансов у нее — ноль. До болезни она была очень красивой девушкой. Вечером к ней приходил жених, и у Роберты сердце кровью обливалось, когда она слышала перешептывание влюбленных. Эстер пришла к ним в больницу в полной уверенности, что отдых и лечение непременно пойдут на пользу ее ревматическому сердечку. Пациентка делилась с Робертой своими планами на будущее, рассказывала о предстоящей свадьбе, о том, какой дом строит для нее Роджер. Девушка была настолько влюблена, так верила в счастливое будущее, что видавших виды медсестер не могли не тронуть ее слова.

Роберта вздохнула. Жизнь бывает не только прекрасной, иногда она трагична и невероятно жестока. Она быстро оделась и выскользнула из здания через черный ход. Ей не хотелось никого видеть. Народу в парке почти не было, Роберта нашла уединенную лавочку у пруда и села. По чистой глади воды плавали семь белых лебедей, почти не оставляя за собой следа. Как странно, и почему люди сравнивают красивую шею с лебединой? — неожиданно пришло ей на ум.

На другой стороне пруда два парковых садовника высаживали цветы. Один из них полез в карман, вытащил оттуда, то ли печенье, то ли кусочек хлеба, раскрошил его и бросил в воду. Тут же целая стая уток и лебедей кинулась в его сторону, и не успела Роберта моргнуть глазом, как весь хлеб исчез. И птицы, и садовник вернулись к своим занятиям.

Вокруг стояли мир и благодать, и Роберта расслабилась, наслаждаясь красотой весеннего дня. Тут и там мелькали белоснежные цветочки, а чуть поодаль, в самой гуще травы, прятались фиалки, наблюдая за небом своими синими глазками. В ветвях гигантского вяза пела иволга. Прямо над головой девушки послышалось хлопанье крыльев, и мимо пронеслась малиновка. Всем своим видом пичуга показывала, как сильно она занята: собирает соломинки и обрывки веревок, строит гнездо. Роберта стала следить за птичкой. Каждый раз малиновка несколько мгновений раскачивалась на ветке, подозрительно оглядывая окружающий пейзаж, и потом пулей влетала под сень старой яблони, где, видно, и таился ее будущий дом.

Вернулись лебеди, проплывая мимо берега стройной, как на параде, шеренгой. Вдруг рядом с ними в воду упал камень. Маленький мальчик радостно взвизгнул, и к нему заспешил полицейский. Лебеди хрипло загоготали, не понять — то ли сердито, то ли испуганно, тут же растеряли всю свою грацию и, хлопая по воде крыльями, бросились прочь от берега. Гармония была нарушена. Роберта поднялась. Пора возвращаться, больница ждет. Но девушка отдохнула и теперь чувствовала новый прилив сил и готовность с головой окунуться в работу. В ту ночь силы ей особенно понадобились, потому что именно в ее дежурство Эстер Виман покинула этот мир.

Конечно, смерть ее не была неожиданностью. Жениха заранее предупредили, что счет идет на часы, но он никак не мог поверить в это и, когда все было кончено, повел себя словно одержимый. Кричал, чтобы сделали, в конце концов, что-нибудь… Эстер не может умереть… он не допустит этого. Доктор покачал головой, посоветовал молодому человеку взять себя в руки и ушел. Роберта пыталась успокоить его, но он грубо оттолкнул ее от себя. И тут, к ее величайшему удивлению, Роджер закатил глаза и рухнул на пол. Она опустилась на колени рядом с ним, а интерн Джин Грэм лишь мельком взглянул на нервного посетителя и направился к выходу.

— Что, не смог переварить? — цинично ухмыльнулся он.

Роберта окинула его презрительным взглядом. Она терпеть не могла интернов.

— Не все такие крутые, как ты. — В голосе ее зазвенели льдинки. — Они должны были пожениться на следующей неделе… и дом уже готов… а она никогда не увидит его.

У Роберты перехватило дыхание и ком застрял в горле. Это была любовь — настоящая, земная любовь.

— И что с того? — походя бросил интерн. — Ему еще повезло, что все так кончилось. Останься она в живых, висела бы у него ярмом на шее. У девчонки врожденный порок сердца. Сказал бы лучше спасибо, чем падать в обмороки.

— Да пошел ты! — Роберте стало невыносимо горько.

Роджер открыл глаза и безумным взглядом посмотрел на нее.

— Тише, тише, — успокаивала его девушка. — Полежи немного.

Лицо его тут же переменилось — стало жестким и непроницаемым. Молодой человек медленно встал на ватные ноги.

— Значит, вы не смогли спасти ее. — Его спокойный голос наводил ужас. — Зачем тогда вообще нужны больницы? Она так вам верила, а вы предали ее. Да пошли вы все к чертям собачьим! — Он провел рукой по глазам и уставился на неподвижную фигурку любимой на кровати.

Роберта с сочувствием положила ему руку на плечо, но он раздраженно сбросил ее и как ошпаренный выскочил из палаты.