Одиночество Сена

Ожидать пришлось недолго: я едва успел скурить сигариллу, как отряд приблизился к моей стоянке. Подойдя на расстояние в двести метров, они переглянулись между собой, и вперёд выдвинулся один, самый высокий. Аккуратно обходя особо кровавые участки, оставшиеся от бойни, монах (а то, что он монах стало довольно очевидно по его короткой сутане, наброшенной поверх кожаного доспеха) подошел ко мне.

Я встал и с интересом стал его разглядывать: где-то на две головы выше меня, очень худой, что для монахов, несущих множество обетов, довольно обыденная ситуация, и лицо настоящего аскета с сопутствующим пронзительным взглядом. И самое важное – тригух. Три параллельных линии, объединённые овалом неправильной формы – символ Триединого. Это давало надежду на успешный диалог.

Насколько я разбираюсь в религии Триединого, три параллельных линии в тригухе обозначали Дух, Силу и Разум. Разные монахи использовали разные вариации тригуха, например, Ревнители Веры на Кахоре использовали символ, у которого линия, отвечающая за Разум, была толще в четыре раза по сравнению с другими. Таким образом, они указывали, что идут по пути Разума в своём служении. Но я в таких тонкостях не разбирался, да и как появился этот символ мне неизвестно, это знание тайное, или же оно просто затерялось в веках.

Эти мысли мгновенно пронеслись в моей голове, а глаза по привычке пробежались по незнакомцу, вычленяя детали: двуручный боевой молот за спиной, гибкая броня из толстых листов кожи, поверх наброшена короткая облегчённая сутана, скорее всего для статуса. А священнослужитель пристально рассматривал меня в ответ.

Пауза немного затянулась.

И ещё чуть-чуть.

«Ты вроде тут на правах хозяина. Начинай уже!»

– Приношу свои извинения за то, что не успел прибраться, – произнёс я, поведя рукой на окружающую нас обстановку.

– Могу сказать, что это не самое ужасное зрелище, – губы монаха тронула лёгкая улыбка.

– Рад, что вам понравилось, – я сотворил два стула. – Предлагаю присесть, а то мне несколько неудобно на вас смотреть, шея затекает.

Монах даже не дёрнулся на проявление магии, что наводило на определённые мысли. Расположившись напротив друг друга и ещё пару минут поиграв в гляделки, я решил проявить вежливость и представился:

– Меня зовут Сен, странствующий демонолог, – на последнем слове я построил конструкты ударных заклинаний. Ещё свежа память о том, как отреагировал асал Кхешерон на подобные слова.

– Шеркхал, верный сын Триединого, – монах даже не повел бровью на мои слова.

«Судя по всему, он знает, кто такие демонологи и может их отличить от колдунов».

Похвальная образованность.

Переговоры продлились несколько часов и небезуспешно. Естественно, была некоторая напряжённость в разговоре, но место встречи и её антураж не могли не дать о себе знать.

Мы договорились до того, что я с Келадашей отправляемся вместе с монахами в их обитель. Принять это решение я смог из нескольких соображений: во-первых, моя спутница одержима демоном, – провести ритуал полного очищения боевые монахи не смогли бы, всё-таки не их профиль. Во-вторых, перспектива шататься по этим степям в течение ближайших пяти лет приводила меня в жесточайшее уныние: я всё-таки дитя цивилизации и люблю удобства. Ну и третье, банальное любопытство: церковь Триединого, насколько я мог судить по Кахору, была довольно лояльной к таким персонажам, как я, а также умела и любила коллекционировать знания. А значит можно что-нибудь разнюхать по сложившейся обстановке. Пока моих, будем объективны, скудных знаний по демонологии не хватало для понимания почему же в этом мире демоны бегают как у себя дома.

И последнее – по ходу переговоров я спихнул задачу ухаживать за лошадьми на монахов. Что грело мне душу или что там теперь у меня вместо неё.

Глава 6. Высший

{Сен, несколько дней спустя, окрестности монастыря Триединого}

Дорога прошла без особых приключений, разве что несколько раз на нас нападали стаи различных тварей. Но они были настолько убогие, что я даже не вмешивался и предоставил цепи право разбираться с ними самостоятельно. Что она с успехом и выполнила.

Скажу честно, обитель Триединого могла бы внушить трепет, но веков эдак десять назад. Комплекс представлял собой множество различных зданий, окружённых крепостной стеной в виде неправильного пятигранника, и находился на берегу небольшой реки, от которой через отвод наполнялся широкий ров. Территорию обитель Триединого также занимала достойную, навскидку – в добрый квадратный километр. Но всё это нивелировалось общей запущенностью и обветшалостью. Ров совершенно заплыл, и в некоторых местах его мог бы форсировать одноногий калека, не говоря уж демонах. Стена, когда-то сложённая из крупного серого кирпича, вся потрескалась, часть кладки уже рассыпалась под неумолимым дыханием времени, а в некоторых точках конструкция держалась только на милости Триединого. Влезть по ней не составило бы никакого труда. Столь печальную картину я смог разглядеть с небольшой возвышенности, которую мы преодолевали по дороге.