Одиночество шамана

Он, конечно, знал: лось тогда явился ему не случайно. И ещё он чувствовал: что-то подобное должно случиться и сейчас. Воздух словно бы уплотнился, откуда-то сбоку повеяло острой пряной зеленью – кажется, так пахнет аир перед грозой. Солнце уже скрылось за горизонтом, но сумерки ещё только начали сгущаться, и в блекло-фиолетовых тенях то там, то тут вспыхивали первые светляки, робкие и бледные. А может, это и не светляки были?

Андрея охватило странное неясное чувство тревоги. Будто где-то рядом его подстерегает опасность, и она грозит не только ему, но и Насте. Однако ничего особенного он не замечал, разве что навстречу поднималась веселая троица парней. Они о чём-то шумно разговаривали, размахивали руками и, казалось, не обращали на Андрея с Настей никакого внимания, но, поравнявшись с парой, один из парней, коренастый, с глубоко посаженными глазами, вдруг хрипло спросил:

– Курить есть?

– Нет. Не курю, – ответил Андрей.

– Здоровье бережёшь? – осклабился парень.

Андрей почему-то отрешённо подумал: коренастый с глубоко посаженными глазами, да к тому же и хрипатый – это ж, можно сказать, типичный образ хулигана. И фиксы у него блестят. Видно, выбили ему зубы в драках. А нос-то, нос – кривой и чуть припухший. Ну, точно: вылитый хулиган!

– Что молчишь? – продолжал парень. – С тобой разговаривают!

Андрей понял: его, что называется, разводят – слово за слово, парень прицепится к какому-нибудь выражению, которое и его дружкам не понравится, они решат: их не уважают, и проучат лоха.

– Дайте нам пройти, – встряла Настя. – Что вы пристаёте?

– А к тебе, детка, ещё никто и не начал приставать, – отозвался второй парень, высокий накачанный блондин.

– Значит, не куришь и не пьёшь? – уточнил коренастый.

– Тебе-то какое дело? – разозлился Андрей.

– За базаром следи, пацан, – посоветовал третий, невзрачный и какой-то весь линялый. – Не нарывайся на ответную грубость.

– Ха! Не курит и не пьёт – значит, здоровеньким умрёт, – удовлетворенно хмыкнул блондин. – Ты, бля, почему нас не уважаешь?

Андрей молчал. Любое его слово эта троица всё равно истолкует превратно. Он чувствовал, как внутри него закипает ярость, – это был плохой признак: он мог потерять контроль над собой – в таком состоянии без всякого страха бросался на обидчика, мутузил его почём зря и, получая сдачи, только ещё больше распалялся, ничто и никто не мог его остановить. В школе пацаны, зная эту его особенность, старались Андрея не трогать, особенно после случая с Комбатом – здоровым парнягой из десятого класса. Андрей тогда ходил в седьмой класс, а этот Комбат обложил данью, считай, всех мальчишек: собирал со всех деньги, якобы для городского «общака». Андрей его не побоялся и сказал: «Воров, убийц и насильников не поддерживаю!» – «Чтооо? – изумился Батаня. – Да я тебя, чмо ходячее, замочу щас за такие слова…» Он легко бросил Андрея на пол, но тот изловчился, схватил борова за ноги и повалил его. Комбат рассвирепел и, ухватив соперника, принялся колотить его как отбивную. Андрей, однако, сумел зубами вцепиться в горло грозе всей школы и, наверное, перегрыз бы его, если бы подбежавшие учителя не растащили драчунов.

Ярость разливалась по жилам, в груди, в районе солнечного сплетения, будто огонь загорелся – жар ударил в голову и на мгновенье ослепил Андрея. Ему показалось, что он какая-то неведомая сила приподнимает его над землёй, наполняет тело чем-то тяжелым как свинец. Видимо, происходящие в нём перемены заметила и троица молодчиков. Невзрачно-линялый испуганно уставился на Андрея и вдруг замахал руками:

– Ты что, ты что? Шуток не понимаешь!

– Во даёт! – присвистнул коренастый и попятился. – Ё-моё, ты фокусник, что ли? Да брось ты! Не хотели мы тебя трогать…

В зарослях ивы глухо зашумел ветер, над кронами деревьев сверкнула молния, раздался громкий хлопок, будто электрическая лампочка перегорела. Андрей невольно повернул голову в ту сторону и увидел, как из темной глубины зарослей выходит большое животное. Оно даже не выходило, а выплывало – одним махом, почти не касаясь ногами земли, надвигалось всей массой гигантского тела на остолбеневших парней. Воздух вокруг него мерцал и переливался алмазной пылью.

– Что за чёрт? – блондин, не отрывая взгляда от видения, нащупал на шее крестик и вцепился в него. – Бесовщина какая-то!

– Да мы ничего не хотели, – пролепетал невзрачно-линялый. – У нас на бутылку не хватало, всего-то рублей двадцать. Жалко, что ли?

– Смолкни! – цыкнул коренастый. – Надо ноги делать!

Андрей, однако, легко – даже сам удивился, насколько легко – подлетел к нему, резко саданул в грудь, и коренастый, будто мячик, отскочил от удара, упал на ступеньки и покатился. Его кореша, не оглядываясь, сиганули вниз. Тёмное животное, неизвестно откуда взявшееся, резво помчалось за ними. Это был крупный лось. На его правом боку тускло светилась спираль. Та самая, которую Андрей уже видел.