Одиночество тоже компания (СИ)

  - Я попыталась сказать хоть что-то, хоть голову поднять и не смогла. От бессилия и страха беззвучно заплакала. Слезы щекотно катились по виску на шею.

  - Вот ее сумочка. Паспорт, телефон, ключи от квартиры, кошелек. Номерок наш.

  - Принеси ее одежду из гардероба, я попробую родителям позвонить. В справочнике 'мама' и 'папа' забиты. Ну, не плачь. Воды дать? - Я кивнула, с трудом открыла глаза, вгляделась. Свет неприятно резал глаза. Мужчина лет сорока, очень широкий, коротко стриженый, держал стакан. Попыталась приподняться, и он очень бережно напоил меня, уложил снова, подложив подушку повыше. Я опять провалилась в странное забытье, в котором плавали голоса.

  - Телефоны выключены, оба. Шуба ее? Накрой, трясет девчонку.

  - Что делать будем, Анатолич? Ее и в такси сейчас не посадишь. Может, скорую?

  - Давай так. Пусть поспит пару часов, я понаблюдаю. Если хуже не станет, то без скорой обойдемся. Володь, сменишься пораньше, сам отвезешь.

  - А с этими что, с деятелями? Там еще две девки с ними, молоденькие. Я у одной ненароком сумочку уронил, она больше всех нервничала. Сумочка открылась, в ней таблетки. Гипертоничка, наверное.

  - Или диабетчица. Всех в черный список. Про девок сообщи коллегам.

  - Эту тоже?

  - Эта, думаю, сама не пойдет.

  - Голоса стихали, я согрелась и уснула. Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо.

  - Ты как? Живая?

  - Я поморгала, просыпаясь. Я лежала на диване в каком-то офисе, передо мной на корточках сидел мужчина в темном костюме.

  - Да, - я трудом выговорила я, облизывая сухие губы. - А где я?

  - - А где ты с вечера была? Помнишь?

  - В ночной клуб пошла, с парнем с нашего университета, - забормотала я, чувствуя, как наваливается головная боль. - Мы танцевали, ужинали. Потом я сок пила и мне плохо стало... А что со мной? Голова болит очень...

  - Ты вот что, встать можешь? Сейчас тебя домой отвезут.

  - Смогу, наверное, - я с трудом села, потом встала. Мужчина аккуратно придерживал меня за локоть. - А можно мне в туалет? - я покраснела.

  - Пойдем, провожу, - меня довели до кабинки, я тихо сказала: 'Спасибо, я дальше сама', и по стеночке осторожно зашла.

  - Когда вышла, мужчин было уже двое. Смотрели на меня выжидательно.

  - Попить дайте, пожалуйста.

  - Тот, что помоложе, почти бритый, подвел меня к столу, налил воды. Жадно попила, поблагодарила.

  - Так, Володя, поезжайте. Семь утра уже, закрываемся. Она тут рядом живет. По прописке живешь-то? - я кивнула. - Позвонишь оттуда, если все нормально, можешь домой сразу.

  - Есть, Евгений Анатольевич. Ну что, пошли, что ли, как тебя там? Маша?

  - Маша, - я поднялась. - Спасибо Вам большое, Евгений Анатольевич. И Вам, Владимир?..

  - Владимир Дмитрич он. Ладно, идите. Вы, девушка, друзей себе аккуратней подбирайте, в следующий раз так хорошо может не кончиться.

  - Еще раз, спасибо, - от стыда у меня горели не только щеки, но и уши.

  - Все, иди давай. Ты выспалась, а мы нет, так Володь?

  - Торопливо надела протянутую шубу, смущенно попрощалась, вышла вслед за мужчиной.

  - Спасибо вам огромное, - мы шли по коридору, где-то рядом все еще гремела музыка. - А кто это был?

  - Наш начальник охраны. Не споткнись, тут ступенька.

  - Он вывел меня через служебный вход на стоянку, усадил на заднее сиденье.

  - Сейчас прогрею и поедем. Дома-то есть кто?

  - Я одна живу. Родители в области, а сейчас за границей отдыхают.

  - А... То-то же не дозвонились. Как чувствуешь себя?

  - Голова болит, а так хорошо.

  - Ты сейчас придешь, постарайся поесть горячего, попей, только не чай и не кофе. И таблетки никакие не принимай, мало ли что тебе дали. Побыть с тобой, или, может, ко мне поедешь? Ты не бойся, у меня дочка тебе ровесница и пацан. Жена за тобой посмотрит.

  - Нет-нет, что вы! - у меня слезы навернулись от доброты и участия совершенно незнакомых людей. - Я себя нормально чувствую, и вам отдыхать надо.

  - Смотри, - выруливая во двор. - Какой подъезд? Точно до квартиры проводить не надо?

  - Помотала головой, попрощалась. Постояла у подъезда, подышала сырым ветром, чуть пахнувшим машинами, пошла домой. Больше всего на свете мне хотелось сейчас рассказать кому-нибудь обо всем, что со мной случилось. И я остро, до боли, ощущала - некому. Подруг я так и не завела, парень оказался чужим мужем. И в сегодняшнем я тоже сама виновата!

  Так и примерно так я думала два дня. Грызла себя, ругала, жалела. Третьего января встала утром на консультацию. От пережитого страха, и чтобы наказать себя, что ли, приготовила длинную юбку, мешковатый свитер, сапоги на тракторной подошве. Подумала и упихала все обратно. Нет, Маша. Ты не будешь прятаться, не будешь бояться. А то станешь сутулой бесполой аспиранткой в толстых очках или МНС в грязных джинсах и мятых рубашках. Ага, и с бородой. Хихикнула, достала любимые брюки, узкий пиджачок, короткий топ под бронзу, каблуки. Волосы в 'конский хвост', подбородок вверх, и пошла - легко, от бедра. Вот так-то вот!