Одиночество тоже компания (СИ)

  - Дома, Машунь, в нашем медцентре, - Катя прижала меня обратно к подушке. - Нет, не вставай! Секунду, я капельницу уберу и будем завтракать, - она что-то сделала с моим плечом, я посмотрела и поежилась - из зеленого пятна торчал катетер.

  Катя отставила стойку, взяла со столика поильник, перелила в него что-то из термоса. - Сейчас бульон, а потом я тебе компота дам.

  - Кать, пить хочу. Дай воды, - попросила я, облизнув пересохшие губы.

  - ... думали, проклятие египетских пирамид, загадочный вирус подхватила. Нет, родная тотальная двусторонняя пневмония смешанного типа, - весело рассказывала мне Катя Русанова, только глаза над маской почему-то подозрительно блестели. - А это мы вылечим.

  Меня нашли неделю назад, в бессознательном состоянии, с температурой за сорок и затрудненным дыханием. Спецбортом отправили в городок, обеспечили полноценную диагностику и консилиум лучших специалистов, но ни в какую другую клинику не отдали. А Катя с Милой отправили детей бабушкам и дедушкам и дежурили возле меня, сменяясь. И когда в себя пришла, ни на минуту одну не оставляли, пока мне вставать не разрешили, а потом навещали по три раза в день, таскали бульоны и протертые супчики, кисели и котлеты паровые, чистое белье, развлекали меня разговорами, помогали мыться... Я плакала каждый раз, когда оставалась одна. Сейчас роднее их на всей планете у меня никого не было. Саша только, но он же на другой!

  Первый разговор с ним мне разрешили через несколько дней. Держалась бодро, старалась не кашлять. Уверяла и клялась, что чувствую себя хорошо. Он знает только, что я заболела, а что пропадала - нет. И то, у него такие глаза были... Порадовалась, что они никакую пирамиду на Марсе вскрывать не будут, им план полета кардинально скорректировали. Командиру, конечно, причину сообщили, а остальные - люди служивые, и время на 'почему' терять не будут.

  Пролежала в больнице месяц, отлежала все бока. На работу меня не выпустили - еще месяц амбулаторно долечиваться.

  - Вот что, Маша, - собирая по палате мои вещички (за месяц я барахлом обросла изрядно), начала Мила. - Поживешь у нас на даче. Тебе воздух нужен, да и дома заскучаешь, будешь какую-нибудь работу работать. А там - сплошной релакс и усиленное питание. Надо-надо, - прервала она мои возражения на вдохе. - Муж не узнает, худая стала, как подиумная вешалка.

  - Мила, - я еле-еле говорила от подступивших слез. - Мне и так неудобно... Вы с Катей столько для меня сделали! Родители звонили раз в неделю, приехать все только собираются, а вы...

  - Тихо-тихо-тихо, - Мила бросила тряпки, обняла меня. - Нельзя плакать. Надо улыбаться и повышать сопротивляемость организма. Так, я сегодня у тебя ночую, вещи перестираю, соберу чемодан, завтра едем.

  - А дети как же?

  - Так они там, сегодня же пятница. Их деды увезли.

  Может, для кого-то это привычно, а для меня... Надо мной в три года так не тряслись родные, как в тридцать чужие люди. Я спала часов до девяти, до половины десятого. Потом завтрак - едва отбилась, что бы в постель не приносили. Дальше меня возили за грибами или гулять по пожухшему лугу - если было тепло, а если холодно и дождь - топили камин, и мы играли в карты или смотрели телевизор. Обед и обязательный послеобеденный сон и ранний отбой. Иногда разрешали помочь по хозяйству - хлеб нарезать и чай налить, например. В свободное от меня время женщины вязали, вышивали, плели бисером - очень красиво. Мужчины ставили наливки и гнали самогон, коптили мясо и рыбу. Вадим Олегович в результате сложной комбинации с использованием, как я подозреваю, военно-транспортной авиации, получил посылку с северов - муксун, нельма и оленина, очень много (слово 'очень' надо долго тянуть). Еще прислали кое-что непосредственно для меня. Барсучий жир.

  - Лучшее средство при лечении легочных болезней, - довольный Вадим Олегович брякнул поллитровую банку на стол. - Столовая ложка на стакан козьего молока три раза в день - и все!

  - Я с соседкой договорилась, - успокоила меня Татьяна Николаевна. - Она нам будет каждый день приносить.

  В первый же день лечения я поняла - мне точно 'все'. Конец, полный песец и кобздец, как говорит Евгений Григорьевич. Это страшная гадость! Пить невозможно! Но надо. После этой отравы меня поят шиповниковым сиропом на меду, а чтобы ничего не слиплось, травяным отваром: корень алтея, шалфей, солодку, почки сосны, анис в равных пропорциях. О, забыла совсем. Еще я лечусь чесноком. Десять головок чеснока на литр водки, настаивать восемь дней, пить пока не помрешь, то есть не вылечишься, не вылечишься, конечно.

  Я ерничаю от смущения и огромного, нереального чувства благодарности. Не знаю, что больше помогло - народные средства или искренняя доброта Янтаревых и Серебро. Но через месяц, на контрольном осмотре, результаты были просто отличные!