Одиночество тоже компания (СИ)

  - В госкомиссии на утверждении долгосрочный план космических исследований, стратегия на ближайшее десятилетие. Два основных проекта. Один - исследование Марса на постоянной основе, тем более, там построена база, вложены средства. Второй - исследование всех планет Солнечной системы, в первую очередь Венеры. Как я слышала, лоббируют второй.

  - А для наших в чем разница? - не поняла я. - Они так подготовку форсируют, словно старт в этом году.

  - Один наш общий знакомый считает, что Марс имеет неоспоримый приоритет, на его стороне ВКС, вложившиеся в недвижимость на Марсе. И если он продавит программу по Марсу, то подготовка займет не более года, а не полтора, как Венера.

  - И поскольку никто не сомневается, что он продавит, решили не терять время и начать подготовку, - под наш смех заключила Катя Русанова. - Маш, смотри!

  Запряженные в упряжку Миг и Майор волочили по траве нарты с моими разбойниками. Норд с озабоченным выражением морды с лаем прыгал вокруг, дети заливались смехом, сзади шли 'аниматоры', Вадим Олегович и Евгений Григорьевич. Но Катя вовсе не туда смотрела! Откуда-то от речки шел бежал Байкер, еще утром бывший бледно-розовым и пушистым, а сейчас ужасного буро-серого цвета, мокрый и сваляный, как старый валенок.

  - Ешкин кот, - еле выговорила я откуда-то всплывшее. - Как я его отмою?!

  - Но вообще, Маш, - отсмеявшись и вытирая слезы, сказала Мила. - Розовый цвет вашему коту к характеру ничуть не подходит. Вот такой он больше на Байкера похож.

  - Лови его, лови! - срываясь с места, завопила Катя. - Дверь открыта, он сейчас на диван залезет!

  Двадцать пятого июля Яшин объявил, что второго августа на заседании правительственной комиссии 'совершенно точно' победит Венера. Все расслабились, Игорь с Милой, не дожидаясь, пока начальство опомнится, подписали заявления на отпуска, взяли билеты и в ночь на первое всей семьей улетели на Путораны. Перед уходом Игорь отпустил Сашу со второго сентября (фактически с тридцатого августа, с субботы), и я уговорила Яшина тоже дать мне неделю. Отрезали пути назад окончательно, заказав билеты на самолет и гостиницу. Муж забронировал номер с двумя спальнями, отель на первой линии, очень дорого. Все мои попытки сэкономить были презрительно отвергнуты. Ладно, десять месяцев в году я бюджетом рулю, так что он даже не всю нашу заначку растряс.

  Каждые выходные мы ездили к старшим Серебро и Янтаревым. Они, к счастью, еще бодрые и активные, и в помощи, в общем, не нуждаются. Но очень скучают по детям и внукам, да и нам не сложно что-то сделать по дому. В эти субботу-воскресенье я под руководством Татьяны Николаевны солила огурцы и варила из яблок варенье, компот на зиму, делала сок. Яблоки, таская туда-сюда стремянки, рвали Саша с Климом, а малявки бегали под деревьями, собирали упавшие яблоки, большие, душистые, не помещающиеся в ладошках, и с радостным визгом несли в корзину. Я не говорила, кажется, что сад у них огромный, с него весь отряд кормится, да любой может прийти и попросить, просто так. Есть любители залезть, но деды бдительно охраняют. Стрелять не стреляют, но в обход ходят вооруженные, и собак на ночь отпускают, а пять собак (если с нашим считать) - это погранзастава целая.

  - Они ведь не за грушами или яблоками лезут, а набезобразничать, сломать да нагадить, - с досадой рассказывал Вадим Олегович. - Сад пропадал, никому не надо, мы только мусора, *** всякого вывезли четыре камаза, свалку тут устроили. Сколько суббот тут всем отрядом разгребали, помнишь, Саш. А сейчас смотрят, как комиссары на барскую усадьбу - отнять и поделить. А отдай - опять ***.

  Лишние фрукты всегда остаются, и деды их отвозят в соседний городок, в детский приют, в больницу, местному батюшке - он опекает стариков. В этот раз с ними поехали Саша с Климом. Сын приехал серьезный, сел возле меня.

  - Что молчишь, сына? - погладила его по голове.

  - Так.

  Посидел молча еще немного. Я не торопила. Захочет - скажет. Подумала, что это посещение детского приюта на него так повлияло. И удивилась, когда он сказал, пряча глаза.

  - Мам, можно, я ему напишу, узнаю, как он?

  - Климушка, мы никогда не запрещали тебе с отцом общаться, - растерялась я, поняв.

  - Да какой он отец, - без злости, скорее, грустно, сказал Клим. - Так, однофамилец. Жалко его... У меня вон семья, родители, братья, дед с бабушкой, а у него никого. Пропадет ведь. А так хоть знать, где он. Вырасту, помогать буду.

  У меня слезы навернулись. Обняла его, прижала. Шепнула.

  - Ты у меня молодец! Хороший, добрый... Я тебя так люблю, сыночек!

  На миг прижался ко мне крепко-крепко и убежал.