Одиночество в Сети (S@motnosc w sieci)

Он хотел сразу идти с нею, но тут его ударило, что нужно закрыть программу, которую он запустил, когда она постучала к нему, и выключить компьютер. Он поцеловал ее правую ладошку и вернулся к компьютеру. Стал вводить на клавиатуре команды и вдруг почувствовал, что она встала у него за спиной, прижавшись грудью к затылку, наклонилась и тихо задышала ему в ухо. Пальцы у него замерли на клавишах. Он не знал, что делать. То есть знал, но не мог решиться. Странная сложилась ситуация. Он сидел не двигаясь, словно парализованный, с руками на клавиатуре, а она целовала его волосы. Вдруг она отодвинулась. Но он не шелохнулся. Он услышал шелест ткани и через секунду розовая блузка упала на его ладони, замершие на клавиатуре. Он медленно повернулся на кресле. Она еще больше отступила, чтобы дать ему место. Ее грудь оказалась на уровне его глаз. Дженнифер втиснулась между его раздвинутыми ногами и медленно поднесла груди к его губам. Они оказались больше, чем он представлял. И он приник к ним.

Потом поднялся и прижал ее к себе. Его била дрожь. Он всегда дрожал в такие моменты. Как будто от холода. Иногда даже выбивал зубами дробь. Он слегка стыдился этого, но ничего поделать с собой не мог. Он вошел языком в ее раскрывшийся рот. Поцелуй длился долго. Внезапно она оторвалась от него, взяла блузку, набросила ее на себя, не застегивая пуговиц, и за руку потащила в коридор.

– Идем же ко мне, – прошептала она.

Почти бегом она тянула его по институтским коридорам, освещенным лишь зелеными лампочками, указывающими аварийные выходы. Видно, она чувствовала, что он весь дрожит. Неожиданно она остановилась и за обе руки втянула в темную лекционную аудиторию. Не отрываясь от его губ, она подталкивала его, пока он не уперся спиной в стену у двери.

Она опустилась перед ним на колени. Он держал ладони у нее на голове, пока она делала это. Поддаваясь ее движениям, он плечами то нажимал, то отпускал выключатель, оказавшийся позади него. Батареи ламп дневного света, подвешенные к потолку, с треском то зажигались, то гасли. Когда вспыхивал свет, он видел ее, стоящую перед ним на коленях. И это еще больше усиливало его возбуждение. Но он уже не дрожал. Было чудесно.

Однако продолжаться долго это не могло. Он просто не был к этому подготовлен. И кроме того, его беспокоили – не думать об этом он не мог – две вещи. Во-первых, что вот-вот – слишком скоро, ибо ему хотелось, чтобы это длилось как можно дольше, – произойдет эякуляция, а во-вторых, он не знал, может ли он перейти так далеко границу интимности и извергнуть семя ей в рот. Они ведь не уговаривались на этот счет.

Дженнифер знала, что момент этот приближается. Она схватила его обеими руками за бедра и не позволила выйти. Он вскрикнул. Поднес ее ладонь к губам и принялся ласково покусывать и покрывать поцелуями. Она все так же стояла на коленях. Так продолжалось некоторое время. И все это время царило молчание. Наконец она поднялась, обняла его, положила голову ему на плечо и прошептала:

– Элджот, именины твои прошли. Но это ничего. Я по-прежнему хочу, чтобы ты пришел ко мне. И сейчас даже больше, чем несколько минут назад вчера. Я хочу, чтобы мы сделали что-нибудь для меня. Сделаем, да?

Она отодвинулась, застегнула одну пуговицу на блузке, взяла его за руку и потянула за собой из аудитории. Он с закрытыми глазами бежал за ней по темному лабиринту университетских коридоров и думал, что первое, что он сделает, это закурит. Глубоко затянется. Прикроет глаза и подумает, как было чудесно. Без сигареты «сразу после» любовный акт кажется каким-то «незавершенным». Вскоре они стояли перед дверью ее комнаты в восточной части кампуса. Свет они не зажигали. Ему уже не хотелось закурить. Хотелось как можно быстрей войти в нее.

Совершенно обессиленные, они заснули, когда уже начало светать.

В лаборатории в тот день он появился около полудня. Увидев его, секретарша радостно вскрикнула.

– Мы уже несколько часов разыскиваем вас, – сообщила она. – Хотели даже уже в полицию сообщить. Мы привыкли с самого вашего приезда, что вы тут появляетесь в семь утра. Сейчас позвоню профессору, что вы нашлись. Мы все так беспокоились, – и тихо добавила: – Как хорошо, что с вами ничего не случилось.

Ему было немного неудобно, что он стал причиной таких тревог. Но не мог же он предвидеть, что произойдет этой ночью. «А произошло, – мысленно улыбнулся он. – Шесть незабываемых раз, если не считать того, что было в аудитории».

Но то, что произошло в аудитории, он не оставил без внимания. Утром, когда они еще лежали, прижавшись друг к другу, в постели, курили и пили зеленый чай с грейпфрутовым соком и льдом – Дженнифер считала, что зеленый чай «очищает не только тело, но и душу», – и слушали ноктюрны Шопена, он напрямую спросил ее про то, что было в лекционной аудитории. Ее ответа он никогда не забудет. Она высвободилась из его объятий, по-турецки села на постели перед ним – ее бедра раскрывались как раз на уровне его глаз – и перешла с шепота на нормальный голос: