Одиночество вдвоем

Мы направились с детьми на городскую ферму. В чем ее смысл? На самом деле это не настоящая ферма. Вас окружают конструкции башенного типа и белье, вывешенное на веревках. Конечно, там есть животные, однако эти бараны знают, что здесь они только для того, чтобы терпеть побои восьмилетних олухов. При этом они не хотят быть нанизанными на вертел и съеденными. Им настолько надоели эти злобные лица, сосущие чупа-чупсы, что они даже не озабочены тем, чтобы иметь ягнят. Я ни разу не видела молодняка на городской ферме. Когда мы приехали, Бет заметила грязную надпись, которая гласила: «Животноводческий питомник. После поглаживания немедленно вымыть руки». Она въехала в покосившееся каменное строение, надеясь увидеть зайчонка, но обнаружила лишь двух девушек с ввалившимися щеками, куривших одну сигарету на двоих.

Посетить городскую ферму была идея Бет. Она чувствовала себя виноватой, что так мало бывает с Мод, с тех пор как появилась Рози. Во всяком случае, Рози прекрасно знает свое дело. Едва от задницы Мод потянет неприятным душком, как она тут же уже сухая, и Бет остается лишь беспомощно помахать подгузником. Неудивительно, что она заполняет свое время ненужной работой: делает свое собственное клубничное мороженое и разукрашенные булки с высушенными помидорами внутри. В ее кухне с трудом можно пройти из-за множества светлых блестящих приспособлений и переплетений электрошнуров.

По булыжному двору бродили несколько противных куриц, нервно клюющих рваные ароматные упаковки.

— Мы никуда не поедем. Это всего лишь каприз Джонатана. Возможно, тут какая-то связь с женитьбой. Он возбужден, контролирует, все ли я сделала. Шведский стол заказали у Фокса. Выбрали загс. Теперь он озабочен тем, каким образом перевезти всех оттуда в ресторан Фокса.

Бет молчала. Она часто вела себя так, устремляясь мыслями в параллельный мир, может быть размышляя о своем будущем хлебопекарном проекте.

— Плюс его костюм: портной оставил зашитым один из его карманов.

Бет направила коляску с Мод к овчарке, которая, свернувшись, лежала на булыжниках. Собака лизала кровоточащую рану на задней лапе и время от времени неуверенно вставала на лапы, заставляя Мод вопить от страха.

— Не заблуждайся. И в самом деле, летом сельская местность выглядит великолепно. Розы, ломоносы, жимолость — все растет прямо вокруг дома. Ты впадаешь в иллюзию, что можешь там жить. Тебе кажется, что ты играешь в лотерею на одном из праздников. Это что-то вроде головастика, ведь так?

Я с удивлением посмотрела на нее.

— Головастики в банках. Дети в деревне вырастают со стертыми коленями от лазания по деревьям. Все взаимосвязано. В деревне все сходят с ума, и ты не можешь избежать этого. В нашей деревне у одной сумасшедшей женщины сдохла собака. Она положила ее в сушильный шкаф, чтобы оживить.

— И она все еще там? — спросила я, нутром чувствуя историю для журнала «Лаки». Бет недовольно фыркнула и развязала у Мод ленточки от вязаной шапочки.

Мы стояли на поле и смотрели, как корова махала хвостом, прогоняя слепней.

— Это нервы шалят из-за свадьбы, — сказала я корове.

Бет наклонилась над поломанной изгородью.

— Ты довольна, что выходишь замуж? — спросила она.

Корова медленно удалилась, демонстрируя потертый зад.

— Меня эго пугает, — ответила я.

— Естественно. Но он тебя устраивает, да? Такой практичный папа. У вас так здорово все получается. — Я хотела ей сказать, что так и есть: каждый одет, никто не голоден, мы не путаем ботинки. — Вы — одна команда, — произнесла она, заключив меня в объятия с ложным чувством симпатии.

Возможности фермы исчерпали себя. Детям надоело сидеть в своих колясках. Даже когда они увидели пруд, густо заросший водорослями и с одиноко плавающей дикой уткой, они не проявили, казалось, никакого любопытства. Видно, они бы чувствовали себя намного счастливее дома, сидя перед стиральной машиной.

Мне захотелось немедленно уехать, убраться подальше от этого фермерского смрада, но Бет захватила с собой корзину с едой для пикника. Было слишком прохладно, чтобы есть на природе. Я бы предпочла ограничиться чипсами на обратном пути домой.

Тем не менее мы нашли свободную от зарослей полянку, где когда-то, видимо, росла трава, и разложили трикотажный коврик Бет.

— Бен еще не ползает? — поинтересовалась Бет, открывая банки с кускусом и картофельно-овощным салатом.

— Ему неинтересно. Я пыталась, держала перед ним игрушку, как советовали в «Руководстве по уходу за ребенком», но это все равно что держать морковь перед ослом. Во всяком случае, Констанс утверждает, что Джонатан вообще не ползал. Он сидел на ковре до самого своего первого дня рождения, после чего обнаружил способности передвижения по полу, отталкиваясь одной рукой.

— Ах, надеемся, с Беном такое не случится, — нахмурилась она и дала Мод кусок лаваша.