Одиночество вдвоем

На краю спокойной игровой площадки женщина с собранными в жесткий пучок волосами показала мне фотографии своих детей. Это сложенные для паспорта фотографии, которые можно было и не показывать, так как здесь находились сами дети: они прыгали с пластиковой арки на обитый войлоком валик, ложились на него и пытались тащить, усадив сверху самого маленького ребенка.

— Прекрати, Натан, — резко произнес отец, держа в руках сложенную книгу, на мягкой обложке которой была нарисована колючая проволока.

— В отпуск с малышом? — спросила женщина.

— Всего лишь на несколько дней. У моего мужа не нашлось времени.

Она поправила узел волос рукой с бордового цвета ногтями.

— Досадно быть вдали от своего папы, прекрасный малыш.

Бен счастливо озирается в круглом бассейне. Джонатан не одобряет такие игры. Он считает, что яркие цвета слишком раздражают, и беспокоится о бутербродах, от которых только один вред, и о купании в бассейне. Однажды он сказал, что такая удобная игра предназначена для родителей, которые не могут придумать ничего более конструктивного, чтобы занять детей.

— Он должен догнать нас позже, — сказала я ей.

— Тогда это хорошо. Она изучающе посмотрела на Бена. — Он не похож на вас, ведь правда? В нем, наверное, больше от вашего мужа?

Я кивнула.

— Везет вам. — Она хихикнула, разорвала пачку с шоколадными палочками «Кит-Кэт» и раздала своим детям. — Мы едем в Диснейлэнд в Париж. Дети уже несколько лет просят меня об этом.

— Там все ненастоящее, все из картона, — отпарировала худощавая и мускулистая девочка в выцветшей футболке, высовываясь из пластмассовой арки.

— Верно, и их можно увидеть на рекламных щитах, когда гуляешь, — произнес ее брат.

— А как же можно еще сделать, чтобы Микки был сразу в двух местах: в Америке и Диснейлэнде в Париже?

— Это как Санта-Клаус, — ответила девочка помоложе с ангелоподобными кудряшками.

— Глупый, время меняется, как Флорида после пяти часов с момента нашего отплытия.

Девочка постарше быстро слетела с арки прямо в кучу схватившихся острых локтей и тонких волос.

— Они просто карлики, маленькие наряженные люди, — объявила она, вскакивая.

— Я знаю, пошла к черту, — гневно ответил ее брат.

— Прекрати, Натан, — сказал отец, уткнувшись носом в книгу.

Обедали мы вместе за длинным столом, заваленным пакетиками с соусом, грязными приборами и забытым путеводителем «Прогулки по Восточной Франции» предыдущих клиентов. Сжалившись надо мной, хотя у нее и было в три раза больше детей, женщина сказала, что она закажет еду для меня. Она вернулась с кимберлитской сосиской, изогнутой, как блестящий червяк. Бен, уже привыкший к ограниченной диете, обошелся тертым бананом. Женщина сказала, что ее зовут Линда, и угостила меня последней палочкой «Кит-Кэта».

Переезд был спокойным. Семья Линды спорила, как долго им придется стоять в очереди в Диснейлэнде. Самая старшая дочь попросила подержать Бена и принялась громко целовать его в лоб, оставляя розовые отпечатки.

— Это неправильно, — сердито сказала она своему брату, который согнулся над книгой для раскрашивания, высунув от старания язык. — У Плутона уши ниже, они так не торчат, — ныла она.

— Он бежит, — нетерпеливо ответил мальчик.

Пока Линда объясняла, что, возможно, уши просто подпрыгивают, а не постоянно подняты, я восхищалась ее терпением, до тех пор пока мой желудок не взыграл и мой рот не наполнился слюной. Для морской болезни не было причин. Море было бесконечным и гладким. Видимо, это все из-за запаха дизельного топлива и кухни или сухого куска сдобной булочки Элайзы, которая только сейчас пытается пробить себе путь из моего желудка. Я вскочила на ноги, оставив Бена на руках у одиннадцатилетней девочки, и поднялась по стертым металлическим ступенькам к краю парома: и вот в Ла-Манш с брызгами полетели кимберлитская сосиска, палочка «Кит-Кэт» и переполнявшее меня отвратительное чувство вины.

— Возьми машину, если ты вздумаешь отправиться в это ужасное место к своим родителям, — настойчиво убеждал меня Джонатан. Он не сказал: не езжай. Он лишь добавил: — Ты даже представления не имеешь, как добраться туда. Ты что, действительно полагаешься на это? — Он схватил салфетку, на которой маркером была нарисована схема, как до них добраться. В том месте, где он слишком сжал рукой салфетку, появилось чернильное пятно.

Открытый чемодан лежал на постели. Джонатан играл с Беном в гостиной, напевая и делая вид, что всем доволен. Его голос звучал натянуто, как резинка. Он заглянул в спальню и уставился на чемодан.

— Ты вернешься быстро, да?

— Для чего? — небрежно спросила я, не удостаивая его взглядом, и сунула носки в угол чемодана.

— Свадьба.

— Я думала, с этим все кончено. Ты же сказал…

— Я просто впал в безумие. Слишком сильный был шок. Потом я начал подсчитывать, сколько раз ты солгала. Сколько раз ты таскала его по городу и…

— Нам не следует жениться, — сказала я, захлопывая чемодан.

Он последовал за мной в гостиную. Я думала, взять ли игрушки. Что может понадобиться Бену для развлечения? Может быть, достаточно и того, что мы уезжаем. Смена декораций. Разве не в этом был весь смысл отдыха?