Одиночество вдвоем

— Можешь оставить себе подарок, — добавила мама. — Прелестная лампа, правда, она не работает. Возможно, потребуется поменять электрический провод, но она, в самом деле, симпатичная. Ты могла бы повесить на нее разные штучки.

Элайза всего лишь сказала:

— Все же это лучше, чем разводиться. — При этом она, видимо, думала: «Слава богу, что это только взятое напрокат платье».

Бен проснулся голодный и злой. Его ползунки вокруг подгузника были мокрыми. Сквозь треснутое окно проникал серый свет. Выцветшие обои с розовыми и зеленоватыми набивными цветами свернулись на стыках. На сосновом комоде у окна возвышался грязновато-белый кувшин с полностью высохшими цветами. Комната пропахла прокисшим тестом, словно где-то варилось пиво, возможно, в глубинах матраса.

Немного недопитая бутылка красного вина стояла на прикроватном столике из ивовых прутьев. Пара синих трусиков висела на умывальнике. Будучи ребенком, я не подозревала о небрежном отношении родителей к домашним делам: пылесосить два раза в год слишком обременительно для пылесоса марки «Гувер», который мгновенно забивался, как только моя мать включала его выпрямленной проволочной вешалкой для пальто. Я думала, что это было нормально, пока не зашла Аймоген Пристли, которая встала в дверном проеме моей спальни и сказала: «Почему все так грязно?» Она нервно уселась на край кровати и попросила мою маму позвонить ее папе, чтобы тот смог заехать за ней пораньше.

Я отнесла Бена на кухню и одной рукой наполнила его бутылочку. Грубые стены кухни выглядели заплесневелыми. Буфет казался каким-то самодельным и был не к месту. Маленький ящик с сетчатой крышкой, возможно для сыра, закреплен на поцарапанном холодильнике. На полу, рядом, стояла мышеловка с засохшей черной мышью размером с большой палец моей руки.

Бен сидел у меня на коленях и тер свою бутылку, как будто Джонатан мог вылезти из расшатанного буфета и сказать: «Ну, вот я и здесь. Поставить кофе?»

Но, разумеется, он не появится. И к тому же я не привезла кофе. Я даже не знала, где здесь туалет.

Глава 18 ПЕРВЫЕ ШАГИ

«Руководство по уходу за ребенком» не предупреждает вас о необычайно резком развитии, которое происходит, когда восьмимесячный ребенок оставлен исключительно на попечение своей матери. Никто не указывает, что младенцы в действительности мудрее собственных родителей, так как они никогда не вступают в случайные связи или с готовностью меняют чистую, теплую постель с пуховым одеялом из супермаркета Хилса на сырой пахнущий грибками матрас.

Все еще доверяясь мне в надежде, что его накормят и приведут в порядок, Бен тем не менее взрослел с такой головокружительной быстротой, что, того и гляди, вот-вот начнет подумывать, а не почитать ли ему оставленную на камине брошюру о Шатийоне, которая советует совершить экскурсию в Археологический музей, где собраны удивительнейшие древние экспонаты, включая подлинную бронзовую греческую вазу.

Инстинктивно он догадывался, что нам надо делать. Я обошла вокруг камина в гостиной, мучительно вспоминая советы Рональда во время нашего похода с палаткой, когда он выкрикивал мне указания, как следует использовать газеты для растопки костра. (Что ты пытаешься сделать? Зажарить пирожок?)

Когда Бен увидел, что его мать склонилась над каминной решеткой, он быстро пополз к передней двери и стал колотить по ней кулаком, требуя, чтобы его выпустили.

Он был прав: камин может подождать. Может быть, мы замерзнем, и нас обнаружат, как мамонтов, оказавшихся пленниками льда, но без растопки ничего особенного не произойдет в «огнедышащем» камине. Голодный взгляд Бена говорит, что нам срочно надо отправиться в супермаркет. Мы не можем вечно сидеть на бананах, застарелых сигарообразных булочках и на молоке в картонных упаковках.

Пока мы едем в Шатийон, я разговариваю с ним, как со взрослым. Спрашиваю: «Стоит ли нам купить настоящую карту вместо дедушкиной салфетки?» Мне казалось, что Бену пришлась по душе эта мысль (а у кого еще можно спросить?). При явном отсутствии супруга или детской группы поддержки Бен — единственный, кто у меня есть.

В супермаркете он привычно сидел в тележке и задумчиво смотрел по сторонам. Холодильные шкафы лениво стрекотали, пока я рыскала по проходам в поисках экологически чистых продуктов. Как только я обнаруживала их, у меня возникала неуверенность, стоит ли брать что-то с нарисованным лимоном, обозначающим длительное хранение, или остановиться на обычном питании.

Выбор слишком трудный, и мы покинули магазин со свежим молоком, сыром, упаковкой бисквитов и детским питанием — полосками лососины розоватого и светло-коричневого цвета с овощами, — сахаром и солью в баночке. Вернувшись домой, мы быстро и по-мессиански сытно поели, чтобы согреться. Бен сидел, развалившись у меня на коленях: его подгузники были переполнены, а на вымазанном лососиной лице сияла улыбка.