Одиночество жреца. Том II

Интерес гонгорского престола был понятен: порт Миллер, который был бельмом на глазу любого правителя западного королевства, взошедшего на престол. Своей системы канцелярии там не было, так что западного монарха разрывали на части его же аристократы, а Миллер был идеальным способом пнуть лежачего.

По наводке Ирдиса мы оставили несколько записок с просьбой о встрече, которые использовались в высших кругах Пите. Сам главный вор был фигурой весьма скрытной, держали его взаперти глубоко и тихо, так что он с равным успехом мог как попасться канцелярии, так и уехать «по делам» в ту же Республику, где мужчина частенько бывал с деловыми визитами.

К моему удивлению, Ирдис не был верным песиком купцов, который ходил перед ними на задних лапках. Скорее его работу можно охарактеризовать, как фриланс: он принимал заказы и оценивал, сможет ли выполнить заказ своими силами или силами своих подчиненных в разумные сроки. Ну и насколько выполнение подобных поручений вообще будет для него и гильдии выгодно. Кстати говоря, именно по этой причине он перестал брать заказы на мою голову, да и людям своим запретил: чувствовал, что если привлечет к себе внимание еще раз, я начну его искать, и искать активно, с привлечением к этому делу самого короля и его цепных псов из канцелярии.

Это грозило делам Ирдиса, потому что лишнее внимание к тому, чем занималась воровская сеть по всей Клерии, было крайне губительно для гильдии. А занимались они в основном отмывом того, что «списывалось» с оброков почти половины землевладельцев северо-востока континента. Через порты Клерии, Паринии и Бланда проворачивались такие дела, что у меня начинали шевелиться остатки волос от объемов краденого, а потом «честно» легализованного товара.

И вот теперь мы вчетвером сидели в засаде — взять языка на явочной квартире.

Это было еще и проверкой честности Ирдиса. Я покопался в его голове после допроса, но вскользь — без выхода в бездну. Так что слишком глубоко заглянуть не сумел. Да и не нужно это было: вор должен был быть полезен канцелярии и без моего вечного присутствия рядом. К нему должен зайти любой дознаватель или доверенное лицо короля и получить нужную информацию, а не как мы работали с ним раньше, через расщепление сознания, каждый раз рискуя превратить пленника в овощ.

Где-то на лестнице скрипнула ступенька. Я как-то машинально сжал рукоять длинного кинжала — совсем безоружным идти на такое дело не хотелось, а мечом махать левой рукой я пока не научился, хотя она уже достаточно окрепла как в плане силы, так и в плане моторики — и дал команду моим подчиненным. Этих мужчин мы выбирали вместе с Оривистом. Все ветераны, все прошли через штурм Пите, а с двумя из них я вытаскивал контуженного взрывом огненного шара Кая Фотена с улиц Миллера. За третьего поручился сам граф де Гранж.

Лишних вопросов гвардейцы не задавали, но я предупредил, что работаем на устном приказе — я только в общих чертах оповестил Армана, король же вообще был не в курсе нашей маленькой вылазки. Потому что я обещал Ирдису комфортное пожизненное, на что Кай пока так и не согласился. Хотя я больше этот вопрос и не поднимал.

Самоуправство! Чистое самоуправство! Если провалимся, король отправит меня в реальную опалу, а то и на плаху. Но игра стоила свеч, мне просто надоело быть слепым и глухим, только отвечать на выпады заговорщиков без каких-то превентивных действий. Если не выкорчевать эту заразу, то спокойной жизни не будет. Кроме того, это Ирдис был аккуратным в плане «мокрых» дел — на душегубство главный вор шел неохотно, все же, гильдия была про кражу и присвоение чужого имущества, а не про убийства всех подряд, хотя бандитов в ней хватало. Но на низовых должностях. Наверху сидели люди в «белых перчатках», если можно так выразиться.

Я был практически уверен в том, что все три гвардейца знали, что я маг. Не могли не знать: я особо не прятался перед гвардией, особенно в бою. Да и слишком многое могли слышать эти люди во время моих визитов к королю. Но молчали, хотя с годами меня все больше и больше одолевала паранойя на тему их верности: а если эта структура уже гниет изнутри? А если прогнила, то что тогда?

Но сейчас было не до рефлексии. Дверь в комнату скрипнула и внутрь скользнули две тени. Я изо всех сил отводил от нас глаза неизвестных, но спрятать четверых здоровенных мужиков в одной комнате было бы, наверное, под силу только Калите. Да и то, не факт. Так что как только неизвестные замерли, осматривая помещение, будто что-то заподозрив, мы навалились на них со всех сторон.

Поднялся небольшой шум, но он очень быстро стих: первый мужчина получил удар по затылку тяжелой латной перчаткой с сжатым в ней мечом, а второго поймали в захват и быстро придушили, пока он не потерял сознание.

— Вяжем и идем отсюда! Быстро!

На улице, за углом трактира, нас ждало несколько лошадей и еще один гвардеец, сейчас переодетый под конюха. Конспирация была, конечно, на троечку, но лучше так, чем никак. Запасных лошадей взяли аж четыре — мало ли, сколько народу заявится — но пригодится только две.