Одиночка

Глупо улыбнувшись, закрываю глаза и погружаюсь в дрему.

— Подъем!

Мажор резко садится на постели, отчего я скатываюсь в сторону, недовольно морщу нос и натягиваю одеяло повыше.

Меня будильник не касается… Я в танке! Точнее, под одеялом.

И даже испуганно-удивленный вопль «Курт?!» не рушит моего намерения повернуться на бочок и подрыхнуть еще пару часиков.

— Ева, — пинает меня ногой под одеялом Мика. — Ева, подъем!

Ну уж нет, я в танке! В броне из одеяла и закрытых глаз. Меня ничего не касается!

— Эва, — ровно и холодно зовет кто-то. — Советую тебе проснуться.

И что-то в этих обманчиво ровных интонациях мужского голоса звучит настолько угрожающе, что я повторяю маневр Микаэля и резко сажусь на кровати.

— Вы?

Курт недовольно поджимает губы и скрещивает руки на груди.

— Я.

Блин, Яблокова! Не тупи, кто еще может искать вас с Мажором? Дед Мороз, не успевший доставить подарки вовремя?

Я оборачиваюсь к притихшему Мику в поисках поддержки, потому что на внешне спокойного Курта сейчас почему-то даже смотреть страшно.

Мажор обнимает меня за талию и двигает к себе.

— Брат, ты как бы не вовремя, — шутливо говорит он, хотя все его тело напряжено и готово для полной трансформации в демона.

Продолжая в страхе прижиматься к теплой груди Мика, я набираюсь смелости, чтобы посмотреть на Курта. Он одет в серые штаны, которые ему невероятно идут, и белую рубашку с закатанными рукавами.

Мужчина оглядывает разбросанные по полу вещи, задерживается взглядом на кружевном лифчике, валяющемся прямо у его ног, не говоря ни слова, идет в ванную.

Возвращается с махровым халатом в руках и кидает его мне.

— Надень, — приказывает он.

Бунтовать почему-то не тянет, поэтому я покорно накидываю на плечи безразмерный халат, торопливо просовываю руки в рукава и завязываю поясок.

— Пойдем, — мужчина галантно протягивает раскрытую ладонь, и что-то слышится в его голосе такое, из-за чего я послушно поднимаю руку, сжимаю горячие пальцы и встаю.

Оказавшись босыми ногами на прикроватном белом коврике, опускаю глаза вниз в поисках тапочек и неожиданно понимаю, что земля уходит из-под ног.

Испуганно выдохнув, обхватываю руками шею мужчины и поднимаю голову. Всего секунды хватает, чтобы успеть разглядеть темные круги под глазами, морщинки в уголках глаз и легкую щетину на подбородке.

— Что за… — кричит Микаэль вслед удаляющемуся брату, и я слышу, как он чертыхается, пытаясь найти свои вещи.

Курт выносит меня из номера и сворачивает направо.

— Куда вы меня несете? — стараясь запомнить повороты коридоров и мелькающие цифры на дверях номеров, спрашиваю я, впрочем, без всякой надежды.

Но вместо ответа на простой вопрос, мужчина решает, что настало время для воспитательной беседы.

— Эва, я ожидал чего-то подобного от брата, но не от тебя, — он недовольно качает головой, но в глаза не смотрит. — Мне почему-то казалось, что тебе неинтересна ночная жизнь, клубы и алкоголь.

— Это было свидание, — нехотя отвечаю я и тут же поддеваю: — Которое вы для своего брата и выиграли. Так что частично во всем случившемся есть и ваша вина.

Он останавливается, опускает голову и впервые смотрит мне в глаза. И столько в этом взгляде раздражения и бешенства, что мне становится страшно.

— Ты так думаешь?

Готовься к худшему, Яблокова. Этот, в отличие от папы и братьев, простой воспитательной беседой о здоровом образе жизни не ограничится.

Но вместо того, чтобы молчать себе в тряпочку и уже сейчас начинать осознавать неприемлемость своего поведения, я упрямо сжимаю губы. А кто вообще дал ему право вести себя так со мной? Приехал тут такой весь из себя сердитый и деловой, утро нам с Микаэлем испортил. Ну, я ему сейчас все выскажу!

Но вместо уже приготовленной речи я запоздало осознаю, в каком паршивом состоянии нахожусь. Вчерашнее чрезмерное потребление коктейлей обернулось нешуточным похмельем.

— Курт, а там, куда вы меня несете, есть стакан воды и таблетка аспирина? — жалобно интересуюсь я.

Лаэрд пристально смотрит мне в глаза, тяжело вздыхает и возобновляет прерванный путь, оставляя мой вопрос без ответа. Еще с десяток широких шагов, и мы останавливаемся у одного из номеров.

Мужчина прикладывает карточку, толкает дверь ногой и заходит внутрь. Миновав гостиную, он несет меня в спальню и ставит на кровать.

— Сходи в душ, приведи себя в порядок — выезжаем через сорок минут, — строгим тоном говорит он, глядя на меня снизу вверх и придерживая руками за талию.

Я стою на пружинящей подо мной кровати, все еще обнимая мужчину за шею руками и виновато хлопая ресницами.

— Курт, не сердитесь, пожалуйста.

Он вздыхает и медленно отстраняется.

— Одежду принесут позже, — произносит лаэрд уже выходя из спальни.

После прохладного душа становится чуть легче. Завернувшись в махровое полотенце с вышитым логотипом гостиницы, я опасливо приоткрываю дверь ванной и выглядываю в спальню.