Одиночка

— А что такого? — с искренним недоумением переспрашивает именинница. — Сене как раз такая девушка как Ксюша нужна. Серьезная, собранная. А то что-то он в последнее время часто в бары стал ходить. Я даже волнуюсь немного.

— Мама ставит диагнозы по инстаграму, — шепчу я, трогая Адиля за колено.

— Хорошо, что у меня его нет, — беззвучно усмехается он.

С Сеней, Андреем и Димой мы почти перестали видеться. Иногда по случайности пересекаемся в любимых местах и перекидываемся парой дежурных фраз. За это время я успела смириться с мыслью, что не со всеми возможно сохранить дружеские отношения на всю жизнь. Но главное, что люди, которые по-настоящему принадлежали мне, остались: Роберт, Ксюша, Артур и Ядвига.

От Робсона я знаю, что у Димы все хорошо. Он на пару месяцев слетал в Америку по работе, кажется познакомился там с кем-то. Роберт в подробности не вдавался, а я не стала расспрашивать. Как правильно заметил Дима: «Все будет, когда придет время».

Вспыхнувший экран отвлекает меня от обсуждения Ксюшиной личной жизни. Пришел долгожданный почтовый конвертик. Сгорбившись, я нависаю над развернутой электронной почтой, как если бы кто-то изъявил желание в нее подглядеть. Анализов я сдала действительно много: там и расширенная биохимия, и общий анализ крови и длинный список гормонов. Лихорадочно пролистывая пдф-файлы, я выискиваю тот самый, который ждала сильнее всего.

Когда нахожу, делаю секундную паузу и только потом жму «Открыть». Сердце барабанит в солнечном сплетении, ладони нагрелись и дрожат. Трижды пробежавшись глазами по буквам и цифрам, я гашу экран и тянусь за водой. Отпечатки пальцев на стакане еще никогда не были видны столько отчетливо.

— Ты чего? — Адиль касается моего локтя.

Я проталкиваю в себя глоток за глотком. Пальцы уже не дрожат, они ходят ходуном, губы парализовало улыбкой.

— Дашуль, анализы пришли? — прорывается сквозь шум в ушах голос мамы.

Я выпускаю стакан из рук, киваю. Лучше бы выйти ненадолго из-за стола и побыть с собой наедине, а не сидеть улыбающимся истуканом с намокшими глазами. Не получается так сразу с собой совладать. Слишком сильны эмоции.

В лучшей манере Адиля я вновь молча киваю. Но я все-таки не он, а Даша, которая никогда не славилась способностью держать эмоции в себе, а потому шепотом, на выдохе, добавляю:

— ХГЧ три тысячи пятьсот. Я беременна.

Я не сразу вижу, какой эффект произвела эта фраза, потому что слишком погружена в ощущения. Радость, соразмерная счастью, растет во мне по мере осознания сказанного. Беременна. Абсолютная нормальная реакция нормальной женщины. Я не расстроилась и не испугалась. Я бесконечно, неописуемо рада… Нет, счастлива. Я не боюсь заводить детей. Это с Димой боялась, но не с ним.

Реальность вливается в меня постепенно. Раскрасневшееся лицо мамы с ладонью, прикрывшей рот, широкая улыбка на лице Олега, восторженные глаза Ксюши… Ну ты, мать, даешь.

Я поворачиваюсь к Адилю. Он сейчас самый важный. Что думает о такой новости? Какова будет реакция?

Его лицо напряжено, взгляд соскальзывает с моего подбородка на живот и обратно. Впервые я задумалась о беременности пару месяцев назад, когда случилась задержка. Переживала сильно: что рано, не вовремя, так как я дополнительные часы на работе взяла и потому что с Адилем ничего не обсудила. А когда беременность не подтвердилась, вдруг жутко расстроилась и стала себя накручивать, как и обычно: а вдруг со мной что-то не так? Адиль сказал, что я люблю себе нервы по ерунде портить и все случится, когда я действительно этого захочу. И вот я очень сильно захотела.

— Говорил же, что все нормально будет, — произносит он и трет мою руку.

Я киваю с улыбкой. Да, говорил и был абсолютно прав. Снова у него пальцы дрожат.

— Ну дай, что ли обниму, Дашка, — весело говорит Ксюша, выдвигая стул. — Первый пошел.

— Робсон бы с тобой не согласился, — смеюсь я.

Следом, будто очнувшись, вскакивает мама, и тоже несется меня обнимать. Беспорядочно покрывает поцелуями мои щеки и как заведенная приговаривает: «Хорошо как, Даш. Рада за тебя, за вас. Очень сильно рада…».

Олег протягивает руку Адилю, но мама и тут опережает. Выпустив меня, повисает на его шее и по очереди чмокает в щеки. Голос дрожит и срывается, глаза мокрые. «Поздравляю, мой хороший. Отличным ты будешь папой. Береги уж их, ладно? Дети это большое счастье».

Отстраняется и то ли засмеявшись, то ли всхлипнув, трет скулы Адиля.

— Помадой испачкала… Ну и ладно. Я сегодня именинница и бабушка в одном лице. Мне можно.

Мы уезжаем спустя полчаса, после того эмоции за столом немного стихают. Мама не обижается, что рано, все понимает. Что нам хочется побыть с этой новостью вдвоем.

— Ты как? — спрашивает Адиль, когда мы останавливаемся на затяжном светофоре. Развернулся, взгляд внимательный.

Я то ли улыбаюсь, то ли никак не могу перестать улыбаться.

— Я хорошо. Очень хорошо.

— Мне походу надо что-то с речью делать, да? Ребенок с детства должен к нормальным словам привыкать, а не к дворовым.