Одиночка

Что вытворяла под НИМ Аня, было видно и без ночника. Она стонала, кричала, металась по кровати, насколько ОН ей позволял. Её руки царапали ЕГО, или крепко обнимали. ОН не останавливался, не целовал, не ласкал. Просто отрабатывал ЕЁ каприз. ОНА смотрела на это, закусив губу. «Мой мужчина с другой. Сама попросила, сама. Не чего было Ане по пьяни обещать. У неё просто течка. Да, ей досталось. Борис поступил с ней как с вещью. Впрочем, Сергей не лучше. А ОН! Как ОН посмел согласиться? Сама уломала. Дура. Так, ОН не ласкает. Что она делает? Только я имею право его бить, царапать, даже кусать, только я. Спокойно, это не на долго. Презерватив! Забыли. Она может залететь. Ужас. ОН уйдет к ней, к ребенку. А я?» ОНА увидела, как Аня под НИМ выгнулась дугой, затем, обхватив его шею, прижалась к плечу. ОН остановился, закрыл глаза и оскалил зубы. «Кончил. В неё» – подумала ОНА.

Аня упала на кровать. ОН посмотрел на неё, вышел и лег между ними, тяжело дыша. ОНА села сверху, поправила, опустилась. ЕЁ тело было готово принять мужчину, поэтому ОНА только улыбнулась. Вошло легко и приятно. ЕГО руки на ЕЁ бедрах, ЕЁ руки на ЕГО груди. Все как обычно. ЕГО согнуло, потом выгнуло дугой. ОНА почувствовала почему. Вулкан. ОНА повращала бедрами, распределяя его лаву по своему жерлу. ЕЁ руки скользнули ЕМУна плечи. «Что это? Что-то теплое, густое. На вкус солёное. Кровь? И след укуса под пальцами. Она ЕГО укусила. Негодная девочка».

– Ты в неё кончил? – спросила ОНА.

– Нет. – ответил ОН, тяжело дыша.

– Она тебя укусила. Я чувствую. Лежи, тебя надо перевязать.

ОНА попыталась встать, но его руки прижали ЕЁ.

– Потом. Двигайся, я отдохну немного. И её укрой.

Аня лежала в том положении, в котором ОН её оставил.

Закончили. ОНА легла на ЕГО плечо. Аня так же во сне перебралась к НЕМУ под бок. ЕЁ чувства были смешаны. Да, ЕЙ меньше досталось, не было боли. Но ЕЙ пришлось делить ЕЁ мужчину с другой, хотя и близкой подругой. К тому же неприятный разговор с НИМ и ЕГО обещание жестко ЕЁ наказать. «Хоть бы не ушел. А какие девушки ЕМУ нравятся? Они с Аней следят за собой. У НЕЁ – профессия обязывает, Аня за компанию. У Ани бедра шире и грудь на полразмера больше. Она чуть старше. Для НЕГО они обе «молодое мясо». И все-таки. Надо ЕГО будет расспросить об этом. Чем ОН займется? Зерно уберут роботы. ЕМУ надо чинить «ГРАНТУ». Что еще? Обещал свозить за горы, посадка деревьев. Надо на фрукты поднажать. Мне надо писать репортаж об озеленении планеты, об «Изумрудке».

ОНА проснулась, когда ОН перелезал через НЕЁ. Было уже светло. Аня лежала рядом и чему-то улыбалась во сне. ОН ушел на кухню и гремел там посудой, но что-то слишком громко. ОНА одела ночнушку и пошла к НЕМУ. В дверях остановилась. У НЕГО было такое лицо, как будто ОН похоронил всех своих родственников. «Перешел через свои принципы». – подумала ОНА. – «Я могу на НЕГО повлиять, только к чему это приведет».

– Доброе утро.

ОНА, как обычно, прижалась к НЕМУ. ОН не отреагировал.

– Ну, извини. Ане это надо было. Мне тоже.

– А обо мне вы подумали. – прохрипел ОН.

Налил кружку воды, поставил на стол. Ушел наверх, вернулся с цепью. Достал из холодильника флакон «Аквамарина», залпом выпил его, поморщился, запил кружкой воды и пошел на улицу, захватив с собой магнитофон. ОНА влетела в спальню, схватила штатив и камеру и бегом на веранду. Установила штатив с камерой, пока ОН ставил магнитофон. ОНА включила камеру. ОН включил магнитофон. Какая-то старая композиция, но ОНА её не слушала. ОНА смотрела на НЕГО, как ОН работал цепью, слышала её свист, видела её блеск.

Аня подскочила на кровати когда заиграла музыка. «Что это? Откуда?» – думала она. – «Я голая. Что вчера было? Где все?» Завернулась в простынь и вышла на веранду. Увиденное её шокировало. Такую работу она ещё не видела.

Закончилась композиция, закончил и ОН. Свернул цепь и пошел мимо веранды в подсобку. ОНА выключила камеру и посмотрела на Аню.

– Он выпил «Аквамаринку». Такой скорости работы я ещё не видела. Я к НЕМУ.

От подсобки послышался ЕГО дикий крик и треск ломающихся досок. ОНА кинулась туда. Аня осталась на веранде. Ей было страшно. Треск рвущейся материи. «Стой. Не надо. Мне больно». – услышала она. – «По тише. Ты же не хочешь своей девочке сделать больно. Я сама. Вот так. Сядь. Хорошо. Не надо. Руки суда. Вот так. Я сама, сама. Вот, молодец». Потом ЕЁ стоны и вздохи.

ОНА вышла из-за угла, неся в руках разорванную ночнушку.

– Ты как? – спросила Аня.

– Нормально. ЕГО надо перевязать. Цепью себя зацепил. Я в душ.

– Одна я к НЕМУ не пойду.

– Бери из аптечки все что надо и пошли.

– А ты?

– Сейчас халатик надену. Ночнушку ОН порвал.

Они вышли. Аня несла бинт, йод, лейкопластырь. ОН сидел на стуле в дверях подсобки. Сама дверь, сломанная, валялась неподалеку. ОН опирался локтями на колени, голова опущена, изо рта стекала слюна.

– Что с НИМ? – спросила ОНА.

Аня осмотрела, проверила зрачок.