Одиночка

Порывшись в своих сундуках, он выбрал подходящую одежду. Уже и маловата стала, и далеко не новая. Можно смело избавляться. С обувью он поступил еще проще. Отрезал пару кусков толстой кожи и суровой ниткой сшил нечто вроде поршней. Тоже одноразовая. Из оружия он прихватил пистолет, из новых, и пару бебутов. Этих кинжалов у него никто не видел, так что можно смело использовать.

Работать Елисей планировал только кинжалами, а пистолет брал, что называется, на всякий пожарный. Все-таки скорострельность в любой стычке имеет огромное значение. А уж стрелять из этого оружия он действительно умел. За прошедшее время парень сумел-таки преодолеть сопротивление собственного организма и заметно изменился. Раздался в плечах, прибавил в росте и весе, нарастил заметную мускулатуру.

Еще не Аполлон, конечно, но близко к тому, посмеивался он над собой, разглядывая собственное отражение в ручьях и заводях. Делать подобное он решался только в лесу, уходя на охоту или рыбалку. Не хотелось, чтобы сторонние люди принялись судачить о его странностях.

— Вот кстати, — усмехнулся Елисей, оглядывая свою комнату. — Не мешало бы и зеркало купить. А то три бабы в доме, а причесаться толком негде. Главное, чтобы мелкие не передрались из-за него.

О том, что живет он в чужом доме, Елисей старался не вспоминать. Да, ему грешно было жаловаться, но о том, что он тут только постоялец, парень помнил всегда. Потому и старался не обрастать имуществом. Наоборот, старательно избавлялся от всего, что могло бы помешать ему быстро покинуть крепость.

Переделывал и продавал оружие. Носил вещи до первой дырки, пуская потом все на тряпки или ветошь для работы. Берег только инструмент и личное оружие. Пара его жеребцов сияла вычищенными шкурами и регулярно бывала вывожена и размята. В этом соседи его поддерживали. Что ни говори, а хороший конь в этом времени и друг, и соратник, и защитник. Так что, заплатив соседским пацанам по медной полушке, он нанял их регулярно смотреть за конями, освобождая себе время для работы.

Наталья, узнав, что он снова едет в город, принялась хлопотать на кухне, готовя ему в дорогу съестное. Не забыл Елисей и о сухарях с вялениной. Что ни говори, а в дороге бывает всякое, так что лучше быть готовым к долгому переходу в одиночестве. Места такой сухпай много не занимает, а пользу может принести огромную. Только на этот раз он добавил в свои припасы и сухой овечий сыр. Такой обычно горцы выделывают, но и казаки его ценили, беря с собой в походы.

Спустя три дня караван, поскрипывая осями и поднимая пыль, выкатился на дорогу и не спеша двинулся в сторону города. Выдвинувшись вперед, Елисей верхом изображал из себя головное охранение, старательно всматриваясь в следы на дороге и помня о своем приключении в прошлую поездку. Но все обошлось. Спустя двое суток неспешного аллюра они вкатились в Пятигорск и тут же свернули на боковую улицу, объезжая чистые кварталы по кругу.

На постой им предстояло встать в местных казармах. Елисей же, узнав, где будет квартировать караван, отправился к ювелирам. Ему не терпелось показать Изе новые придумки и заказать все необходимое для своих работ. К тому же он почему-то был уверен, что старый ювелир с удовольствием позволит ему остаться у них. Спустя полчаса он вошел в знакомую лавку и, проморгавшись после яркого солнца, с усмешкой спросил, разглядывая понурившегося здоровяка:

— Что, детинушка, не весел, что головушку повесил? Никак опять проштрафился?

* * *

— Вот оно как значит, — выслушав Изю, удивленно протянул Елисей. — А эти господа случайно с местными ростовщиками не связаны?

— Да кто ж его знает, — пожал Изя широченными плечами. — Да и ростовщиков у нас в городе всего двое.

— Не соплеменники твои, случаем? — на всякий случай уточнил парень.

— Выкресты, чтоб им неладно было, — скривился здоровяк.

— Понятно. Этих никто не любит, — понимающе кивнул Елисей. — Небось, со всех подряд процент вместе со шкурой дерут.

— Не то слово, — закивал Изя. — Не приведи бог связаться. Все потеряешь.

— А эти трое, значит, обещали все имущество сжечь, ежели вы платить не станете. Я так услышал?

— Угу. Да еще эдак все, с издевкой, посмеиваясь. А сами рукояти пистолетов поглаживают, что из карманов жилетных торчат, — мрачно добавил здоровяк. — Елисей, а дай мне пистолет свой, — вдруг попросил он.

— А ты что, стрелять умеешь? — машинально спросил парень, обдумывая ситуацию.

— Так ты научи, — тут же раздалось в ответ.

— Ох, Изя, ну не лезь ты не в свое дело, — покачал Елисей головой. — Думаешь, легко человека убить? Даже самого поганого. А против таких тебе выходить — это сразу панихиду заказывать. У них-то рука не дрогнет. И силушка твоя не поможет. В лучшем случае на каторгу загремишь. А про худший я и говорить не стану. Нет, приятель. Здесь хитрее надо.

— Как? — выпрямившись во весь рост, спросил Изя, требовательно глядя на него.

— Ты город хорошо знаешь?

— Хорошо.

— А где эти трое остановились, узнать можешь?

— Запросто.