Одиночка

Я послушно уставился на свою ладонь и удивленно вздернул брови. Камень слегка замутнел и начал как бы размягчаться, растекаясь прохладной лужицей сиреневой воды. Я поспешно сжал пальцы, не давая ей пролиться, но мои опасения оказались напрасны. Вода не стекала с ладони, она впитывалась в нее. От удивления я разинул рот и тут же невольно скривился. Шрам на запястье, мой знак Единого, отозвался тупой болью, мгновенно свившей себе гнездо под моей кожей.

Незнакомка поймала мой взгляд и пояснила:

– Метка Единых чувствует враждебную магию, но не может ей противостоять. Жаль, что ты сейчас не можешь видеть площадь посвящения. Но зато мне это вполне доступно, так что я поделюсь своим видением с тобой, Арлин.

Серый рукав мелькнул перед моим лицом, и ее прозрачные как лед глаза оказались совсем близко. Я заглянул в них, как в застывшую бездну, и в то же мгновение утратил связь со своим телом. На какое-то время я стал частью чудовищной Силы женщины и ощутил боль и тяжесть ее вечной ноши.

Знакомый город всплыл, как из темной глубины, ослепив меня нестерпимым блеском. Но тут же он чуть притух, позволив отчетливо видеть каждую деталь. Возле площади, той самой, которую я совсем недавно покинул с жутким разочарованием и горечью, находились маги. Очень много, даже больше, чем при моем посвящении. Их голоса звучали так громко и тревожно, словно на Убежище напали, хотя такое трудно было себе даже представить. Мне в глаза мгновенно бросилось бледное, осунувшееся лицо Веланда, его плотно сжатые губы и взгляд посланца Смерти. Он пытался что-то сделать, я видел брызжущую из его ладоней и глаз оглушающую по своей мощи Силу, Силу истинно Старшего мага, но даже она сейчас была совершенно беспомощна.

Мозаичный символ, их гордость и знак посвящения, оказался одинок в своей неистовой битве с призрачной, никому кроме него не видимой опасностью. Вынужденный сражаться с ней один на один, он не мог дотянуться до готового океана Силы магов, бушующего совсем рядом. Это было похоже на мираж. Луч тянулся, но когда оказывался подле источника, он не то исчезал, не то оказывался надежно закрыт от него противником.

Без поддержки луч быстро осушил отпущенную ему с самого сотворения и доселе не тронутую долю Силы Единых и не смог предотвратить последнюю беспощадную атаку. Я хотел зажмуриться, когда площадь потряс незримый удар, но не смог. Мельчайшие частицы, сверкая в сиреневом свете острыми гранями, устремились прямо на меня, но исчезли прежде, чем сумели с разлету полоснуть меня по глазам. И тут же крики магов потонули в стоне проснувшегося смерча. Он пронесся черной, бушующей тенью, оставляя за собой обезображенные, вырванные с корнем деревья, смешанную с землей главную аллею города и лежащие ничком тела магов. Устояли немногие, но и их Силы хватило с избытком, чтобы усмирить стихию и швырнуть ее себе под ноги, утверждая свое могущество.

– Пускай Единые торжествуют, – слабо донесся до меня знакомый шелест. – Они не понимают, что происходит, не чувствуют моей Силы, закрывающей тебя от них в эти минуты. Но я позволила тебе ненадолго стать мною. Так скажи, что чувствуешь ты?

Я захрипел, когда меня выдернуло из видения площади и поволокло обратно к приглушенно горящему вдали источнику теплого света. Кажется, я упирался, неосознанно пытаясь как можно дольше удержаться среди океана древней Силы, но меня упорно выталкивало прочь.

Касание ледяной руки заставило меня открыть глаза и сделать первый, нелегкий вдох, будто рожденному заново. Женщина стояла рядом и смотрела куда-то поверх моей головы. Но я все же заметил в ее нарочито безучастном взгляде затаенное понимание.

– Вечную скорбь, вот что я ощутил, – очень медленно, взвешивая каждое слово, произнес я. Глаза женщины на миг тяжело сомкнулись в знак согласия. – Вы не обладаете полной властью над своим знанием. Вам запрещено помогать слишком многим людям, хотя иногда вы все же нарушаете это правило и предупреждаете украдкой, зная, что за этим неизбежно последует расплата – временная слепота, которая разрушит больше, чем вы сможете спасти.

– Все верно. Арлин, – глухо прозвучал ее голос.

– Кто вы? – негромко спросил я.

– Это лишний вопрос. Ты и так уже все понял, просто не хочешь себе в этом признаться, – печально посмотрели на меня странные глаза.

Я приподнял руку, отрешенно отметив, что шрам побагровел и вздулся, а на воспаленной поверхности выступила красноватая сукровица. Незнакомка помогает мне, а значит, скоро не сможет увидеть ничью судьбу.

– Не сожалей, – дотронулась до моего плеча ее тонкая рука. – Лучше подумай о том, что обретешь, когда камень окончательно сольется с твоей кровью.

– И что? – печально усмехнувшись, спросил я.

– Силу, – выдохнула она, – которая сделает тебя равным среди остальных.