Одиночка

На экране оранжевым светом замерцал символ шлюзования. "5", "4", "3", "2", "1", "0". Створки шлюза плавно разошлись, и белоснежный кокон вылетел в пустоту. Всего несколько мгновений, пока свет навигационных огней освещал его, он был в поле зрения. Еще секунда — и он исчез, поглощенный бездонным мраком космоса.

— Прощай, наш друг, — вполголоса произнес Даллас. — Ты уже ничего не сможешь нам сказать.

— Покойся с миром, — добавила Рипли и вышла из рубки.

37

Может, это страх? Да нет. И страхом трудно назвать это непонятное и смутно томящее ощущение во всем теле. Но до чего мерзко! Это чувство похоже на то, что возникает в ожидании хорошей трепки. Организм готовится к борьбе, трудностям, страданиям — и отравляется, поддерживая в каждой клетке боевой дух. Ничего не происходит, и становится еще более муторно, появляется какая-то пустота.

Наверное, я уже слишком долго морочу себе этим голову; может быть, лучше было бы просто бояться. Да, пожалуй, это никем не уважаемое занятие очень украсило бы мое вынужденное бездействие. Но самое жуткое в такой ситуации — это понимать необходимость и срочность принятия каких-то мер.

А тварь носится сейчас где-то по нашему кораблю, гадит… а может быть и нет. Может, она уже сдохла давно, как та, предыдущая, и воняет, разлагается в каком-нибудь вентиляционном ходу.

В голове бред, какая-то каша. Из темного болота гнетущей пустоты вдруг выплывают нестерпимо яркие, почти реальные образы и картины. Они вспыхивают лишь на мгновение и гаснут. И я даже не успеваю осознать их.

Ни о чем не хочется думать. Не надо думать. Просто лечь бы сейчас и заснуть, а проснуться уже в Мемфисе ярким апрельским утром. Да, мечты, мечты… Одна радость, что на них пока еще есть время и можно спокойно помечтать.

38

Бретт положил на стол длинную тонкую стальную трубку с набалдашником странной формы с одной стороны и пистолетной рукояткой — с другой:

— Можно попробовать вот это.

— А она… — Даллас скептически поглядел на хрупкую конструкцию.

— Все, что есть. Это единственное серьезное оружие, которое я нашел. — Он взял трубку, нацелил в потолок и нажал на стальную петлю, расположенную у рукояти. Голубая молния слетела с набалдашника, выбросив сноп искр, врезалась в угловую балку потолка. Сталь загудела, по серебристому металлу пошли радужные вспышки, и он стал осыпаться мелкими кусками неправильной формы, как раздавленное стекло.

— Это может убить его. Конечно, гарантии я дать не могу.

Бретт передал оружие Паркеру. Тот взял его, покачал на руке, как бы взвешивая.

— Может, огнеметы лучше?

— Нам нужно сначала найти его, — проговорила Ламберт, гася окурок об угол стола.

— Ты права, милая. Нам нужен вот этот прибор, — Эш поднял с пола большой ящик с длинным раструбом с одной стороны и узкой шкалой и сигнальной лампой с другой. — Это тепловизор. Он ведь теплокровный.

Эш нажал клавишу пуска и поднес руку к раструбу. Миниатюрная стрелка на шкале вздрогнула, вспыхнула алая лампочка, и слабый, но настойчивый писк наполнил каюту.

— Вот. Видите, как действует? Мы пойдем с ним. Здесь есть регулятор. Максимальное расстояние, на которое он действует, пять метров.

— Негусто, — разочарованно присвистнул Паркер. — Ты видел, как эта зараза слетела со стола? И пискнуть не успеешь, как она прогрызет в тебе дыру!

— Заткнись! — одернула его Рипли со злостью.

— Ладно! Пора действовать. — Даллас вышел на середину каюты. Рипли, Паркер и Бретт обследуют все каюты и палубы.

— Будем стараться! — Бретт поправил бейсболку и взял у Паркера электропрожектор.

— Эш остается в рубке. Принимает сообщения. Обо всем происходящем немедленно докладывать ему.

— Есть, сэр.

— А мы с Ламберт выйдем через «маму» на датчики противопожарной системы и попробуем переориентировать их так, чтобы они работали как гигантский тепловоз, на весь корабль, если, конечно, у них хватит чувствительности.

— Пошли, надо работать. — Рипли взяла коробку тепловизора и, хлопнув Бретта по спине, вышла из каюты.

39

Длинные, бесконечные коридоры палуб опоясывали технические рубки и отсеки. Сотни и сотни метров узких и низких, широких и высоких, обшитых пластиком и мерцающих индикаторами коридоров, похожих на шипящие и извергающие пар коридоры из фильмов ужасов, — и, напротив, глотающие каждый шелест и звук шагов помещения.

— Дай Бог, чтобы эта штука помогла нам. Тяжелая, мать ее… глаза Паркера блестели в полумраке коридора.

— Поможет. Тебе же объяснили, — Бретт перебросил свое оружие из руки в руку, — она чувствует тепло.

Рипли остановилась у шлюзового люка с люминесцентным номером на стальном корпусе: «35». Паркер стал ковыряться в блоке управления.

— А я тебе, дураку, говорил, — чертыхаясь, ворчал он, — Бретт, старина, будь так добр, почини все люки и освещение на нашем корыте!

Бретт обиженно опустил голову и лишь молча подавал инструменты. Из коробки посыпались искры, контакты замкнулись, магнитные замки разошлись, и дверь ушла в потолок. Рипли подняла тепловизор и направила его в проем. Индикатор вздрогнул, лампочка вспыхнула и тут же погасла.