Одиночка (СИ)

Воздух вокруг пошёл рябью как от сильного перепада температуры, в ушах послышался нарастающий гул, стало невозможно вздохнуть. Неведомая сила всё усиливала и усиливала нажим. Игорь дёргался, но не мог сдвинуться с места. Кислорода в крови становилось всё меньше. Когда перед глазами начали мелькать черные точки, он из последних сил рванулся вперед, размахивая руками, будто пытаясь ударить невидимого противника. К его удивлению, это принесло облегчение и получилось сделать один глубокий вздох. Игорь продолжил беспорядочно размахивать руками, нанося удары во всех направлениях. При этом он чувствовал как правая рука, как ей и положено, только разгоняет воздух, но левая рука вела себя совсем по-другому. Второй раз за день он чувствовал свою отсутствующую кисть так, будто она все ещё на месте. При каждом ударе он рассекал невидимый студень. Ощущение было, как будто раз за разом засовываешь руку в огонь, но тяжесть сдавившая грудь становилась всё меньше и он не останавливался. При очередном ударе Игорь почувствовал, как рука прошла через какое-то уплотнение в структуре врага, после чего тяжесть окончательно исчезла, а дрожание воздуха стало уменьшаться. Противник сдался и уходил. Можно было отступиться, но Игорь чётко сознавал, что отпускать недобитого врага — верный способ нажить неприятности в будущем. Он вонзил левую руку как копье в самый центр утолщения и проталкивал, пока не наткнулся на что-то твёрдое, размером со сливу. Тогда он, что было сил, сжал «сливу». Гул в ушах перешёл в пронзительный визг. Грудь то сдавливало, то отпускало, но это уже напоминало агонию. Наконец «слива» лопнула и в тот же миг дрожь пропала.

Игорь обессиленно стоял, тяжело дыша. Он с трудом доковылял до «своего» дерева, где и свалился на кучу прошлогодней листвы. Невозможно было пошевелить даже пальцем.

* * *

Усталость перешла в крепкий сон, и очнулся Игорь только на следующее утро. Он с досадой посмотрел на поднявшуюся над горизонтом звезду. Ракету он, очевидно, пропустил. Куда двигаться — непонятно. Из положительных моментов — он ещё жив и (относительно) здоров. Сегодня он чувствовал себя значительно лучше, чем раньше, несмотря на все произошедшее. Ничего не болело, только левая рука зудела и чесалась. Такое уже с ним случалось раньше. Крайне неприятное чувство — чешется, а почесать невозможно.

Игорь взвесил имеющиеся возможности и решил двинуться на восток, так он должен был пересечь тропу, проложенную другими путешественниками. Стоило дойти до места, где они ночевали, чтобы понять в каком направлении следует двигаться.

Нога за ночь немного отошла от вчерашнего забега и даже стала немного сгибаться в колене. К ручейку вышел часа через три, глубже он не стал и Игорь второй раз его пересёк. На этот раз форсирование было намного комфортнее. Не требовалось путать следы и можно было снять штаны и обувь, оставив их сухими.

Игорь поморщился. Рука всё никак не проходила, зуд даже стал усиливаться, и он уже дважды ловил себя на том, что непроизвольно и с возрастающим остервенением трет обрубок левой руки. Облегчения это не приносило.

По его прикидкам люди должны были идти вдоль воды на некотором отдалении, но следов всё никак не встречалось. Тогда Игорь решил пойти в сторону того места, где отделился от коллектива. Опасность, конечно, возрастала, но когда Игорь планировал свои действия, он рассчитывал на обычных хищников, обладающих стандартным набором чувств, а не на странных душащих невидимок, которые и запаха-то, может быть, не чувствуют. В обычном лесу не бывает много хищников, травоядных бы на всех не хватало, это закон природы. Но что верно для нашего мира, не обязательно верно для другого.

К полудню Игорь решил, что люди почему-то почти сразу ушли от реки, углубившись в лес, или, как и он, пересекли реку, и следы следовало искать на другой стороне. Перед последним рывком он решил сделать передышку и перекусить. Доел остатки сухпайка и запил водой из бутылки. Аппетита почти не было, было жарко, зуд в левой руке и не думал прекращаться, постепенно нарастая. А может быть просто терпеть его становилось всё труднее.

Глава 2

Боль! Боль! БОЛЬ!!! Мне хотелось упасть на землю и выть от боли, но я знал, что это не принесёт облегчения. Зуд в левой руке стал невыносим, я чувствовал, будто её окунули в крутой кипяток и не дают извлечь. С каждым ударом сердца боль расходилась по всему организму, заставляя стискивать зубы, чтобы не начать стонать в голос. Механически переставляя ноги, я шёл вперёд, пытаясь убежать от страданий. Но как убежать от самого себя?

Если бы кто-то проследил тогда мой путь, то удивился бы его замысловатым изгибам. Я как пьяный заяц то наматывал круги на одном месте, то забирался в самые непролазные буреломы, чудом не ломая себе ноги… пока в один момент не изменил траекторию движения на строго прямолинейную. Сам того не осознавая, я почувствовал впереди НЕЧТО и устремился туда по кратчайшему пути.