Одиночное плавание

Гуськом, соблюдая старшинство - командир, старпом, зам, помощник, механик - перелезли в люк жилого отсека, расселись за длинным и узким столом кают-компании. Абатуров восседал во главе стола - спиной к корме, лицом по ходу корабля. Невысокий, чернявый, с быстрыми глазами скородума, он, как и все северодарские командиры, отличался подчеркнутой щеголеватостью. Пробор ровный, как просветы на погонах. И столь же ровно - на миллиметр, и не больше, - оббегала смуглую шею белая каемочка стоячего воротничка.

Электрочайник поспел, и Абатуров, не доверяя священнодействия вестовым, сам заварил чай, натрусив из заветной коробки душистую смесь мяты, зверобоя и смородинового листа.

Чаю предавались молча, без обычных шуток, подначек и баек. Помощник Федя расщедрился - не иначе по случаю урагана! - и выставил консервированные языки в желе, которые обычно выдаются в море на ночные завтраки. Но и это не вызвало оживления за приунывшим столом. В кои-то веки - читалось на лицах - стоим в родной базе, и вот на тебе, вместо вожделенного берега - семейных очагов, свиданий, приятельских застолий - ночевка по-походному: прокрустово ложе корабельной койки, храп соседа, смена вахт, звонки, команды, гул батарейных вентиляторов…

Непогода будто нарочно губит третье воскресенье подряд.

- Похоже, Новый год будем в прочном корпусе встречать… - вздохнул механик и оспаривать его никто не стал.

Пришёл штурман и сообщил, что на рейдовом посту горит сигнал «ветер-два», шторм стихает. Сообщение встретили молча, и, хотя кое-кому уже можно было уходить домой, никто не "шевельнулся. Сидели каждый сам по себе - кто, откинувшись на жесткую спинку, кто навалившись на стол и обхватив голову руками. Похоже, все оцепенели, думая одну общую невеселую думу. Абатуров скрестил руки на груди новенького кителя, ушёл взглядом сквозь носовую переборку и вдруг нараспев стал читать:

Человек молчаливый и грустный
Перебирал свои ребра,
Словно гитарные струны…

Семь пар глаз уставились на него с изумлением, с легкой оторопью и даже с сочувствием. А Абатуров продолжал как ни в чем не бывало, разве что голос его сделался ещё заунывнее:

Магические движения?
Меланхолическое настроение?
Лирические вздохи?

Он обвел кают-компанию насмешливым взглядом и ответил на все вопросы:

О нет, гитаристом он не был.
Человека кусали блохи!

И тут же, не дав лейтенантам вволю наулыбаться, сменил элегический тон на обычную скороговорку:

- Товарищи офицеры, нас тоже кусают блохи. Множество мелких бумажных блох. Я имею в виду неподбитую документацию в боевых частях и службах. Знаю, что каждый из вас сейчас клянет в своей мореманской душе бюрократа Абатурова. Но не забыли ли вы, дорогие соплаватели, что послезавтра комиссия Главного штаба? Послезавтра к нам приедут седые мужчины с мальчишеской искрой в глазах. Они привезут с собой большую лопату и будут копать ею глубоко и больно. И начнут они, как показывает горький опыт предшественников, с папок отсечной документации. Штурман, время?

- Ноль часов десять минут по Москве.

- Время позднее. И перед очами мужественных офицеров стоят образы прекрасных дам. Не так ли, Симаков?

- Так точно, товарищ командир, стоят, как живые!

- Отставить, дам! Вспомнить курсантские времена. Вспомнить весенние сессии. Помощник, всем кофе! За мой счет. Угощаю!… Кто первый покажет пример трудового энтузиазма?… Так… Добровольцев нет. Никому не хочется первым покидать столь изысканное общество. Тогда так… Чтобы никому не было обидно, сыграем на вылет в одну прелестную игру… Алексей Сергеевич, как дела у нас с кроссвордом?

Я извлек из-за приемника свежую флотскую газету «На страже Заполярья».

- Та-ак! - протянул Абатуров, заядлый кроссвордист. - Ничто так не сближает офсостав, как совместные настольные игры.

- Может, морского забьем, товарищ командир? - тоскливо вопросил Федя-пом, предчувствуя интеллектуальные муки.

- А в лото не хотите? Как на бабушкиной даче - по копейке за карту?

- Давайте, в самом деле, в «козла»! - поддержал помощника Симаков.

- До тех пор, пока я на этом пароходе, - отчеканил Абатуров без улыбки, - домино в кают-компании стучать не будет! У нас не клуб пенсионеров при ЖЭКе номер «пять», это во-первых. А во-вторых, стук костяшек нарушает скрытность плавания. Те, кто не сможет жить без самой умной игры после перетягивания каната, пусть отводят душу в мичманской кают-компании… У кого с собой секундомер? Поехали! По горизонту пять букв: река в Северной Америке. Штурман, минуту на раздумье.

- Миссури! - выпалил круглощекий лейтенант Васильчиков и тут же спохватился: - Ой, семь букв… Миссисипи тоже отпадает…

- Все, штурман. Время вышло. Учите географию. Река Огайо. Пять букв… Назначаю фант: идите в рубку и заполните формуляры на якорь-цепи.

Васильчиков, смущенно улыбаясь, полез из-за стола.

- Доктор, по твоей части. Старинное название простуды… Девять букв.