Одиночный рубеж 2: Дети Смерти (СИ)

– Это ты, лорд, правильно. Это ты, лорд, молодец. Не оставил сиротку, — чересчур явно начал подмазываться Киеренн ко мне. — Вот если ещё уважишь старческую душу, — украдкой бросив взгляд на Двухсотого, — и отпустишь меня к внучке… – ёрзая на бревне, имитирующем скамью, спросил бортник. – Она ж совсем глупая. Зря ты на неё такую ответственность повесил…

Плохо ли хорошо соображал я, но чувства Киеренна были мне вполне понятны. Настолько, что даже не стал переспрашивать, чем бортник будет полезен в Алесуне. Здесь, под Древом, когда вот-вот придёт погань, он будет нужнее.

Но мягкий нрав и вино сделали своё дело. Я встал, поднимая бокал:

– За Киеренна, нового управляющего таверной «В поисках Форштевня»! Но при одном условии: когда это будет нужно, ты по первому же зову примчишься к Древу.

— О лорд, ты не пожалеешь, — откликнулся бортник. — Наш торговый дом будет процветать моими стараниями. — Киеренн гордо и со вкусом осушил бокал.

Гай Рон, феечки и леший со споровицей поддержали, даже наши уставшие гостьи едва приподняли стаканы в знак солидарности.

Когда чаши опустели, я спросил:

– Тебя сейчас перебросить или потом? Прыгай в Хранилище, в таверне вытащу сразу.

– Не-не-не, – замахал на меня руками Киеренн. – К грибам этим хитромудрым у меня доверия ни на грош. Вон, леший сейчас откроет портал, да я пойду.

– Среди ночи??!

– Ну да, а что такого? – удивился пчеловод. – Ночь не глубокая, Бланя точно не спит. Она у меня удивительная. До полуночи не спит, и весёлая встаёт раньше солнышка. Кстати, кто у тебя на охране-то?

– Волк и Дирик, парнишка из городской стражи.

– Надо поспешать. А то этот усатый прохиндей чему нехорошему внуку научит. Двухсотый, давай, открывай портал, – засуетился Киеренн.

Леший поднялся и прошествовал к стволу Древа. Начертив овал, зажёгшийся белёсым сиянием, спросил:

– Куда?

– На западную окраину, в Старую Рощу.

Кора Древа под действием магии Двухсотого казалась тонкой перегородкой, через которую начала просвечивать совершенно другая локация.

– Ну, бывайте. Увидимся в таверне, друид, – попрощался Киеренн и исчез в проёме, который, пропустив через себя пчеловода тут же схлопнулся.

Канья подлила мне вина и подала стакан. Я краем глаза заметил, что наши гостьи стали чувствовать себя лучше: от виноградного напитка их щёчки разрумянились, на лицах начали появляться улыбки. Которые предназначались в основном лешему и несостоявшемуся грифону.

Гай же, против своего обыкновения, всё внимание дарил Антее и Дафнии, судя по малозаметным движениям, под столом наглаживая коленки феечек. А может, и не только коленки. Прелестницы, жмурясь от удовольствия и тихонечко хихикая, тоже давали волю шаловливым ручонкам.

Канья ещё раз облетела стол, обновляя содержимое пустеющих тарелок и стаканов. Короткая стандартная туника выдавала такое же базовое отсутствие нижнего белья.

– Присядь уже, – устало сказал я. Мне было несколько неудобно: вроде бы мы все – с руками и ногами, в состоянии не остаться голодными, а бедная фея, которой уже по идее пора в кровать, обслуживает нас как малых детей.

Канья послушно приземлилась рядом со мной, но к еде не потянулась.

– А что будет с нами? – наконец подала голос одна из девушек. – Мы останемся жить здесь?

– Нет. Переночуете, а завтра я вас отправлю в Алесун. Там уже попадёте под крыло архивариуса. Я так понимаю, из Алесуна только Филидия?

Красивая, светловолосая девушка с тёмной прядью по пробору распущенных волос, недоумённо на меня посмотрела.

– Так вас батюшка послал на розыски? Откуда вы знаете моё имя? – принялась выспрашивать она.

Я предпочёл умолчать о том, что именно из-за неё Гупетте упрятал меня в казематы, а её отец оклеветал. Эта информация девчонке не нужна, да и ни при чём она.

– Уверен, ваш отец нанял хороших следопытов. Но я не один из них. Мы явились в лагерь ящеров за Селестой.

– А если больше некуда идти, могу я остаться у вас насовсем? – спросила Циния, одна из спасённых, казавшаяся совсем изнеможенной. Облик говорившей отличался болезненностью и изяществом. Будто тонкий росток, пробивающийся в тени под камнем.

– Остаться ты можешь, – нахмурился я. – Но тебя действительно никто не ждёт дома? Мать, отец, братья-сёстры, тётки, в конце концов? – Циния покачала головой, но пояснять не стала.

– Тут, лорд, главное, врагов не нажить и самим не прослыть похитителями дев, — вкрадчиво вставил свою поучительную реплику Двухсотый.

– Если ты, Циния, уверена в своём выборе, то почему нет?

Девушка, получив одобрение, очаровательно улыбнулась:

– А как это происходит?

– Идёшь туда и прыгаешь, – Дафния показала пальцем на жертвенник. – Это не больно. Потом ты проснёшься уже обновлённой.

Циния встала и прошествовала к алтарю. Взобралась на край чаши, без оглядки и промедлений уверенно ступила вниз, плавно погружаясь в нити, тянущиеся ей навстречу.

– Как я погляжу, ключевое слово этого вечера – «нетерпение», – заметила Вальора, ни к кому не обращаясь, провожая взглядом народившийся бутон.