Одиночный шутер (СИ)

Первые двадцать шагов ничего особенного не происходило, а потом девушка вдруг почувствовала, что что-то меняется. Мужчина на лавочке опустил газету. «Маляр» замер возле забора и приложил ладонь к уху, словно к чему-то прислушиваясь. «Садовник» бросил садовые ножницы и развернулся спиной к только что постриженному кустарнику. Парень с девицей неожиданно разделились: дама оторвалась от спутника и побежала вглубь парка, а её кавалер, ничуть этому не удивившись, сунул руки в карманы и так же, как Хелен, направился к детскому центру. Пути их должны были пересечься ярдах в пятнадцати-двадцати от входа.

Следующие два десятка шагов Хелен прошла медленнее, чем предыдущие. Подозрительный парень тоже замедлился, а тот тип, что с газетой, встал со скамейки и не спеша двинулся в сторону паркового ограждения, явным образом перекрывая путьв город. «Рабочий» с «садовником» тоже не стояли на месте. Оба переместились так, что пробежать мимо них, без риска быть схваченной, стало довольно сложно.

Сомнений быть не могло. Дочь профессора Сауриша здесь ждали. Не ждали только, что она появится не со стороны города или главной аллеи, а выйдет из парка через боковую калитку. Скорее всего, «сбежавшая» отсюда девица как раз и пыталась сейчас найти ту заросшую тропку, которой воспользовалась Хелен и через которую у нее еще оставалась возможность уйти. А уходить требовалось прямо сейчас.

Резко развернувшись на месте, Хелен метнулась назад, к спасительному проему в ограде, а потом… Всё, что случилось потом, отложилось в памяти отдельными кадрами, выхваченными из потока событий, «снятыми» в режиме ускоренной съемки.

«Читатель газет» рванулся наперерез девушке. «Садовник» с «рабочим» бросились вслед, выхватывая из-под курток оружие. «Парень» бежать никуда не стал – присев на одно колено, он принялся посылать пулю за пулей в сторону выезда в город. Ворота, перекрывавшие этот выезд, с грохотом отлетели – их протаранил полицейский автомобиль. Шедшая юзом машина буквально снесла стрелка и, не снижая скорости, помчалась прямиком к Хелен. «Газетчик» сумел увернуться и, откатившись вбок, укрылся за бетонной чашей с цветами. Двое оставшихся «чистильщиков» нырнули в канаву и уже оттуда принялись палить по авто.

Безуспешно – машина выполнила разворот на сто восемьдесят и, визжа тормозами, остановилась в нескольких ярдах от девушки, закрывая её от случайных пуль.

— Быстро в машину! — прокричали из распахнувшейся пассажирской двери.

Хелен, успевшая к тому времени рухнуть на землю, без раздумий выполнила команду.

Эндрю – именно он сидел за рулем – вдавил педаль в пол, и полицейский кар, ревя мотором, вылетел на прилегающую к парку улицу…

* * *

Боль накатила внезапно. Стиснула невидимым обручем голову, не давая вздохнуть. Любое движение отдавалось резким уколом в затылок или в висок. Словно их протыкали иглой или шилом.

– Ты как? – озабоченно произнес Эндрю, не отрывая взгляд от дороги.

— Там Вик. Надо вернуться, — с трудом выдавила из себя Хелен, прижимая ладони к вискам, пытаясь свернуться калачиком, да так и застыть в этой позе, отрешившись от мира. Только бы ушла эта ужасная боль, выворачивающая наизнанку.

-- Сейчас мы возвращаться не будем, – глухо ответил муж. – Особенно, когда ты в таком состоянии.

Хелен стиснула зубы. Да, умом она понимала, что возвращаться нельзя, но – Вик! Ведь он же совсем один, ему всего шесть и его некому защитить, а эти сволочи наверняка уже схватили его, хотят увезти бог знает куда и держать там, пока…

– Держи, – Эндрю бросил ей завернутую в целофан коробочку.

– Что это?

– Приложи к плечу или к шее… лучше к шее и надави на пластину.

– Зачем?

Муж нервно дернул щекой.

– Спецсредство. Что-то вроде боевого коктейля, хватает часов на семь.

Хелен сняла упаковку, поднесла коробочку к шее и… замерла. Девушке было страшно. Ещё никогда Эндрю не предлагал ей подобного.

-Я не могу. Мне страшно, Эн.

– Хели, если ты это не сделаешь, у нас с тобой ничего не получится. Ни себе не сможем помочь, ни Вику, ни…

– Как оно действует? – тихо спросила Хелен.

– Как наркотик, – сообщил Эндрю. – Болевые ощущения отключаются, но потом происходит ломка. Привыкание наступает после третьего-четвертого применения, в зависимости от состояния организма. Некоторые выдерживают до пяти. Привыкшие живут не более года и умирают в мучениях. У нас его используют в крайних случаях и под строгим контролем.

Девушка молчала секунд пять или шесть. А потом резко прижала «таблетку» к шее.

Укола она почти не почувствовала – на фоне того, что Хелен испытывала сейчас, любая иная боль казалась обыденной мелочью.

Облегчение наступило через минуту, когда машина свернула в небольшой тупичок.

В этом районе города молодая женщина никогда не была.

– Погони нет. Это радует, – пробормотал Эндрю, выходя из авто и помогая выбраться Хелен.

– Где мы? – поинтересовалась она, разглядывая размалеванные граффити стены.

– Неважно, – отмахнулся супруг. – Коммуникатор с собой?

– С собой, – Хелен вытащила из сумочки личный комм и протянула сотовик мужу.