Одиночный выстрел

— Ерунда, — небрежно ответил Боммель. — Типичная большевистская пропаганда, лживая и нелепая.

— Разведка подтверждает, — возразил Эрих.

— Пойми, женщины из-за своей физиологии и по складу характера не могут быть снайперами. Эта работа — не для них.

— А ты бы, Гельмут, поборолся с ней?

— Запросто! — рассмеялся обер-фельдфебель. — Как только увижу, застрелю, но не сразу. Очень хочется насладиться ее красотой…

Испытывая необъяснимую неприязнь к крымскому лесу, Боммель избрал для первой своей боевой позиции разрушенный железнодорожный мост над Камышловским оврагом. Не раз и не два обходил он его руины пешком. Бетонные опоры моста действительно не пострадали. Три пролета с рельсами, балками, ограждениями стояли прочно. Дальше путь обрывался. Искореженные металлические конструкции висели над землей на высоте пяти метров. Здесь уже начиналась нейтральная полоса, не принадлежавшая ни русским, ни немцам.

В предрассветном сумраке обер-фельдфебель забрался туда и обустроил снайперское гнездо. Опорой для ружья послужил причудливо изогнутый стальной прут. Однако вести стрельбу Боммель мог только с колена. Лечь, сесть, вытянув ноги, встать во весь рост не позволяло узкое пространство между балками. Зато с одной стороны они надежно прикрывали тело стрелка. Открытыми оставались голова, шея, плечи и правый бок.

Перед восходом солнца порыв ветра промчался над оврагом. Точно ожив, взорванное железо закачалось, заскрипело. Боммель в тревоге оглянулся. Но его положение не изменилось, он рассчитал его правильно. Успокоившись, он поднял бинокль к глазам и посмотрел на позиции противника. Вскоре там на проселочной дороге показалась пароконная повозка. Кроме кучера в ней сидели два человека в ушанках и длинных серых шинелях, перетянутых офицерскими портупеями…

Старшего сержанта Павличенко вызвали в штаб полка внезапно. Пришлось прервать занятие по изучению материальной части СВТ-40, которое она проводила для новичков, на прошлой неделе прибывших во вторую роту. Оставив вместо себя Федора Седых, Люда отправилась к начальству.

Встречи с ним уже не заставляли Людмилу нервничать так сильно. Вместо любвеобильного майора Петраша командиром 54-го стрелкового полка в конце декабря 1941 года стал майор Николай Михайлович Матусевич. Участник Гражданской войны, кадровый офицер РККА, бывалый и мудрый человек, он ценил в подчиненных боевые качества, а не готовность угождать людям вышестоящим. Павличенко представилась ему, выйдя из госпиталя после второго ранения. Она сразу поняла, что Матусевич знает о ее несостоявшемся награждении и намерен как-то загладить эту несправедливость.

Много чего наговорили майору про лучшего снайпера Чапаевской дивизии. Но при встрече Николай Михайлович увидел перед собой лишь ершистую по характеру девчонку, на самом деле очень искреннюю. За порученное ей дело она болела всей душой, стремилась исполнить его наилучшим образом, а тех, кто мешал ей в этом, не щадила. «Сработаемся!» — подумал тогда новый командир 54-го полка.

— Товарищ майор, старший сержант Павличенко по вашему приказанию прибыла! — Люда, вытянувшись по стойке «смирно», приложила руку к пилотке.

— Вольно, товарищ старший сержант, — улыбнулся ей Матусевич. — С вами желает поговорить полковник Потапов, командир семьдесят девятой особой морской бригады.

Людмила взглянула на строгого офицера, сидевшего за столом. Потапову не исполнилось и сорока лета. На Черноморском флоте он служил с 1933 года, потом работал преподавателем в военно-морском училище береговой обороны, но на войне проявил себя способным и решительным командиром, пользующимся уважением у подчиненных. Теперь он испытующе посмотрел на девушку, чью фотографию видел на Доске Почета Приморской армии, установленную около командного пункта. На фотографии Павличенко получилась явно старше своих лет и гораздо солиднее. Потапов, взяв карандаш, показал какую-то точку на карте:

— Мы думаем, что на участке фронта, занимаемом нашей бригадой, появился опытный немецкий снайпер. Вчера прямым попаданием в голову был убит мой начальник штаба подполковник Морозов. Позавчера — командир одного из батальонов. Три дня назад — два офицера-связиста. Сегодня выстрел засекли. Вроде бы он сделан с разрушенного железнодорожного моста над Камышловским оврагом.

— С моста? — Люда тоже посмотрела на карту.

— Снайпер очень мешает нам, Людмила Михайловна.

— Не сомневаюсь в этом, товарищ полковник.

— Сможете помочь?

— Если идти в засаду, то только в паре, — подумав, сказала она.

— Кто вам нужен? — Потапов приготовил блокнот и карандаш, чтобы записывать.

— С собой взяла бы сержанта Федора Седых. Если, конечно, товарищ майор не возражает.

— Нет вопросов! — Матусевич пожал плечами. — Для морской пехоты — все, что угодно! Собирайся, Люда. Товарищ полковник будет ждать тебя и Седых в своей машине…