Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день

– Тоже мне… – смущенно проговорил Яровой, отводя взгляд. Было видно, что он уже и сам пожалел о своих словах, но поздно – я Наталью знаю, подобных обид она не прощает. Доброта и чуткость в этой барышне удивительным образом сочетались с твердостью и бескомпромиссностью.

– Вернемся, пожалуй, к нашим баранам, – решил разрядить обстановку Антон. Тоже мне дипломат – сделать это следовало минимум двадцать минут назад. – Валер, скажи, как тебе наша версия? Только честно!

– Честно? – Яровой уже преодолел смущение. Чувствовалось, что теперь он вновь в своей тарелке. – История, безусловно, красивая. Жаль только, ни одного доказательства в ее пользу не имеется.

– Но как же? – Антон выглядел растерянным. – Все ведь так хорошо сходится.

– Угу, – следователь кивнул. – Только в суд с вашими схемами, – он кивнул в сторону лежащего на полу ватмана, – не пойдешь. Засмеют. Да ладно засмеют. Куда хуже, что любой, даже не самый талантливый адвокат камня на камне от вашей версии не оставит. Сами подумайте, что у вас на Алевтину имеется? Показания убитого садовника? Так нет их, считай? Отгул в день убийства Алены? Мало ли сколько людей в тот день не работали. Мы даже не знаем, были ли женщины знакомы. Смерть Листопадова и вовсе официально признана несчастным случаем и, если никаких иных обстоятельств не откроется, таковым и останется. Я вообще не имею права даже свидетелей по этому поводу опрашивать – все! Закрыто дело! Так что, – Яровой развел руками, – увы, но ничего против Гориной у вас не имеется. Конечно, я допрошу ее в связи со вновь открывшимися обстоятельствами и даже поинтересуюсь, где она была в день убийства, но на многое не рассчитывайте.

– Ой, да ладно, – не выдержала Наталья. – Можно подумать… Вы и с куда меньшими доказательствами людей в тюрьму сажаете, а тут вдруг сама невинность. Может, стоит кто за этой вашей Алевтиной? Покровитель у нее богатый и влиятельный имеется?

Валерий с сожалением посмотрел на мою подругу:

– Уж не знаю, с кем именно из сотрудников правоохранительных органов тебе приходилось иметь дело, но я лично и мои коллеги дела в суд отправляем, только имея на руках неопровержимые доказательства вины. В тюрьму же и вовсе никого не посылаем – это, знаешь ли, прерогатива служителей Фемиды. И вообще, знали бы, как нас прокуратура дрючит! Каждое дело перед тем, как в суд отправиться, вдоль и поперек следаками изучается. Вот в прессе пишут, мол, у нас оправдательных приговоров, дескать, мало. Мол, это потому, что суд всегда на сторону следствия становится. Так он потому становится, что до него только самые-самые обвинения доходят. Если есть сомнения, ни один прокурор его судье не передаст. Да, честь мундира. А вы хотите, чтобы мы сырые дела отправляли, что ли? Поверьте моему опыту, в таком виде доказательства против Алевтины очень слабые. Я бы сказал, что их вообще не имеется. Уж простите.

– И что?! Пусть убийца разгуливает на свободе?

Валера посмотрел на меня с явным сожалением. Так отец смотрит на свое впервые влюбившееся чадо, удивляясь его наивности.

– Слушай, ну, конечно же, нет. Разумеется, мы проверим и эту версию, просто я бы на вашем месте не сильно обольщался. В жизни все обычно гораздо проще и прозаичнее.

– И что же нам делать? – я даже растерялась. Уверовав, что мы удачно раскрыли запутанное преступление, к подобному повороту дела оказалась не готова. Теперь же, взглянув на ситуацию глазами Ярового, осознала, насколько наивно и даже глупо выглядят наши рассуждения. Выстроили версию, которая разве что для детективных романов годится.

И все же сдаваться не в моих правилах! Подумав немного, я решила, что следователь, безусловно, прав – в погоне за одним зайцем мы совсем забыли про других.

– Валер, не в службу, а в дружбу, удовлетвори любопытство приговоренного к смерти, ответь на пару вопросов, а?

– Ну давай, – усмехнулся парень, – озвучивай, что там тебя интересует.

Мой рот открылся и тут же закрылся, так как на самом деле я понятия не имела, что хотела узнать. Полагая, что дело нами раскрыто, прочих версий даже не рассматривала. Но и упустить шанс расспросить следователя мне тоже казалось неправильным.

– Слушай, – выпалила я неожиданно для окружающих. Да что там для окружающих! Даже для самой себя. – Валер, расскажи, а какие у вас версии о смерти Алены в работе сейчас?

Яровой вопросу не удивился, но и отвечать на него не торопился. Почесав подбородок, отошел к окну. Распахнув балконную дверь, вышел на свежий воздух и, опершись о фигурный подоконник, с шумом втянул носом аромат леса.