Одинокая

Тяжело вздохнув, он предложил остановиться в гостинице, где у него работала одноклассница, считая, что там у них проблем не будет.

Лев Арнольдович, как настоящий «подкаблучник» переживал, что Ольга при виде таких элегантных даст ему взбучку, устроит «Варфоломеевскую ночь».

Его жена на сегодня им во многом уступала, нося на себе лишние двадцать килограмм, из-за безденежья та не имела приличных вещей, да и от жизни далеко не радостной очень постарела.

Лев Арнольдович боялся, что Карина при виде той поспешит отыграться, преподнеся себя с выгодных сторон, а у него в последствие начнутся мытарства, Ольга как пить изъест, жизни не даст.

Мысли об этом пугали, что-что, а у баб это так, сразу на вилы и пытать: спал с ней или не спал, деньги наверно высылал; раз вон какая расфуфыренная и потом попробуй, докажи, что ты не верблюд.

Приходя к правильному решению, лучше не сталкивать их лбами; подальше положишь, поближе найдёшь. Как говорится, бережёного человека и бог бережёт.

В принципе дамы даже обрадовались, что будут жить в гостинице. Им тоже не хотелось встречаться с Ольгой. Карина этого боялась как огня. Ей было бы и больно и противно смотреть в глаза какой-то тётке, что увела из семьи мужа и отца. Направившись прямиком с вокзала пешком в гостиницу, они без умолку болтали о том, что вокруг происходило. Карине закрыть глаза на то, что Киев изменился, было трудно. Люди ранее такие радушные, сейчас ходили понуро, пряча лица, боясь, что их кто-то, о чем-то спросит.

Карина, тяжело вздохнув, сказала:

– Да все поменялось, как будто приехала в чужой город… – обернувшись, заметила бомжа что, ёжась от холода, кутался в рваный плащ.

Это так её расстроило, невольно вырвалось:

– Никак не могу привыкнуть к таким товарищам… – возмущённо, – куда смотрят социальные службы?

Отмечая:

– Помнится, при союзе их вообще не было видно. Все где-то работали, жили…

К ней подбежал чумазый ребёнок, прося милостыню. Дав ему пару гривен, она смахнула набежавшую слезу, возмущённо:

– Жуть берет, когда вижу на улице бездомных детей… – тяжело вздыхая, – плоды капитализма… Сразу вспоминается книга из детства «Дети подземелья»…

Закатывая вверх глаза, недоумевая:

– Как такое возможно? Если б кто-то сказал, что такое будет, не поверила бы… – подавленно, – никак не привыкну…

Лев Арнольдович, вздыхая, сказал:

– Сейчас не успеваешь за всем привыкать. Перемены происходят на дню по сто раз…

Эн поспешила подметить:

– Это новая форма жизни в цивилизованном обществе. Сейчас это норма.

Карина возмутилась:

– Какая норма? – распаляясь, – норма, когда все сыты, обуты, одеты и счастливы. Есть жилье и работа… – не унимаясь, – какая норма?!

Лев Арнольдович попытался её утихомирить, говоря:

– Ладно тебе, завелась… Всё равно ничего не изменишь…

Эн перебивая:

– А до гостиницы ещё далеко?

Лев Арнольдович указывая рукой вперёд:

– Да уже недалеко за углом.

До гостиницы все шли молча. Эн и Лев Арнольдович боялись нового недовольства со стороны Карины, та шагала семимильными шагами, стремясь наконец попасть в гостиницу.

Как только они оказались внутри стоя возле администратора, Карина тут же взъелась на Льва Арнольдовича, упрекая того во всех смертных грехах. Говоря, что тот никогда не занимался сыном, что сам ничего не предпринял, чтобы вызволить сына из плена, ждал, когда приедут они.

Лев Арнольдович чувствую вину, прошептал:

– Я же не бог… – срываясь, – все что мог, сделал, договорился с адвокатом.

Его тут же одёрнули дамы, мило улыбаясь администратору.

По обещанию адвоката тот должен встретиться с ними завтра в своём офисе…

…Карина, ворвавшись в номер с порога начала читать нотацию:

– Твой сын в горячей точке у тебя на родине, а ты даже не съездил, чтобы поговорить с теми людьми, чтобы они отпустили нашего мальчика.

Тот, поднимая руки вверх, парировал:

– Ты что хочешь, чтобы и меня взяли в заложники?!

Карина взбешено, бросила:

– Да кому ты вообще нужен? – зло, – кроме твоей Ольгуши…

Довольная собой стала разбирать вещи.

Лев Арнольдович заводясь:

– Да как вижу, и ты никому не нужна, раз не замужем.

Карина тут же сорвалась, переходя на фальцет:

– Тебя идиота любила всю жизнь, думал, одумаешься, в семью вернёшься!..

Тот, хлопая глазами, хватая воздух ртом, тихо растерянно промямлил:

– Но я же женат…

Карина с ехидством:

– Я тоже когда-то за тобой была замужем… – зло, – предатель…

Лев Арнольдович семеня перед ней, стал успокаивать:

– Ну Кариночка прости, столько лет прошло. Ты такая красивая! Тебя ещё раза три можно замуж выдать…

Та, смеясь, с сарказмом выдавила:

– Не льсти мне ложь, я больше не твоя…

Тут же сменив гнев на милость:

– Ладно, пошли в ресторан по-родственному угощу… – глядя на него, – небось, и на обед денег не наскребёшь…

Лев Арнольдович опустив голову, пробормотал:

– Я дома обедаю.

Карина срываясь:

– Так ведь домой не пригласил… – с ехидством улыбаясь, – ладно, шучу.

Успокаивая:

– Я бы и не пошла, – глядя на Эн.

Спрашивая ту в лоб:

– Эн, а ты?

Молодая женщина, пожав плечами, сказала:

– Обо мне можете абсолютно не думать. Я малоежка. Вечером съем булочку с кефиром и всё. Так хотя бы форму не потеряю.