Одинокая

После всего этого дня три они сидели без воды и еды. Потом опять допросы и избиение. Чем чаще были обстрелы, и неприятель приближался к их позициям, тем более изощрёнными были пытки, били по голове, угрожали расстрелом без суда и следствия.

Парнишку били до такой степени, что тот, ползая у их ног, просил пощады. Когда тому сказали, что если тот не станет с ними сговорчивым, они пропустят его по кругу, говоря, что соскучились по сексу. Тот соглашался и на это. После всего этого он хотел покончить с собой, чуть не повесился на проволоке, которую нашёл в закутке отсека, где они спали, хорошо, что Алекс заметил и вынул из петли смерти.

Конечно, выдержать то, что с ними происходило, было трудно. Не было сил даже переосмыслить происходящее. Мучила жажда.

От бессилия, теряя сознание, провалявшись, день-два открывали глаза с шепотом:

– Пить… – и падали в обморок.

Первый кто приходил в себя, дойдя до окна, собирал ладонью капли воды со стекла и потом подносил к высохшим губам. Только тогда чувствуя живительную прохладу, открывали глаза и с горькой усмешкой радовались тому, что живы.

Под утро в серой предрассветной дымке в основном каждую ночь куда-то вывозили мужчин. Пару раз и их с мешками на голове вывозили к ручью, было слышно журчание воды. Алекс был готов ко всему даже к смерти.

Однажды оказавшись у ручья с мешком на голове, он услышал крик:

– Всем на колени и читать молитву!..

Алекс просил разобраться, говоря, что он не военный, а спецкор венгерского телевидения. Ему тут же приставили к голове дуло автомата и сказали читать молитву. Алекс стал читать на польском. Тогда кто-то выстрелил и закричал, чтобы читал на родном языке. Он стал читать на русском.

Его стали бить по голове, говоря:

– А говорил, что с Украины…

Алекс просил не бить, подтверждая, что родился в Киеве, а жил в Польше.

Кто-то орал:

– Продажная тварь! Слинял как крыса на хлебные места, нет, чтоб со своими быть… – избивая прикладом автомата… – сладкой жизнь хотелось… – пиная в живот, – мразь…

Рявкая:

– Читай отче наш, да так чтобы в Венгрии и в Польше было слышно… – выпуская автоматную очередь.

Послышалось, падения тел, это были те, кто стоял рядом с Алексом.

Через полчаса он без сознания оказался в своём отсеке, пришёл в себя, когда его приводил в себя парень, приложив влажную ладонь к губам, спрашивая:

– Ну как лучше? Слава богу, жив. Я уже боялся, что останусь здесь один.

Охранник, слыша их разговор, тут же начал колотить кулаком в дверь с криком:

– Заткнули рты!

Парень возмущённо парировал:

– Мы иностранцы, вы не имеете права с нами так обращаться!..

Это казалось, взбесило охранника, тот, ворвавшись внутрь, избивая парня, потащил на выход.

Только к рассвету его привели обратно. Открыв дверь, два крепких мужика ввалившись внутрь волоча тело парнишки как мешок картошки, бросили у окна. Ничего не говоря, вышли. Он пролежал до вечера.

Алекс не решался подойти, так как охранник, наблюдая за ними, постоянно кричал:

– Только подойди к нему, убью как собаку!..

Два месяца нахождения в застенках сказались на здоровье. Парень совсем зачах. Его держали на игле, зная, что тот наркоман. Обычно, рано утром, когда тот еще был спросонья, с криком вломившийся охранник вкалывал ему в вену какую-то гадость.

Через несколько минут тот был «никаким», растением; видно его обрабатывали, стирая из памяти какую-то важную информацию, которая могла где-то когда-то всплыть.

Он, скрючившись, полусидя, подпирал стену, корчась от боли, весь белый, как мел. Его трясло так, что смотреть было больно.

Алекс, касаясь его плеч, пытался с ним разговаривать, тот был как «ледышка», глядя на него безумными глазами шептал:

– Я хочу домой к маме. Я устал…

Прижимая того к груди, Алекс попросил:

– Держись пацан, всё будет хорошо… Не умирай… Мир не без добрых людей, кто-то поможет нам… – тяжело вздыхая, констатируя, – наверно…

Тот, расплываясь в улыбке, прошептал:

– Разбуди меня, когда я встречу маму… Не трогай меня… У тебя холодные руки… – дрожа всем телом.

Алекс надеялся на свой выкуп. Охранник сказал, что о нем была передача, вчера показывали на одном из каналов. Даже проговорился, что подполковник озверел, кричал, чтобы с его головы не одна волосинка не упала. Люди в Польше, в Венгрии возмущены тем, что Алекса держат в плену. Правда, эту информацию опровергли в Украине, мол, его нет в списке пленных.

Алекс перестал бояться смерти, зная, что скоро его точно освободят. Надо только немного потерпеть. Чтобы как-то сохранить силы, он лёг на свой лежак, стараясь уснуть нагоняя на себя сон, где он был почти всегда в объятьях Эн. Подумав об этом, тут же уснул…

…Он оказался в полной темноте в коридоре какого-то здания, приглядевшись, заметил движущиеся мужские силуэты в чёрной камуфляжной форме.

Это были полковник и подполковник, перед ними мельтеша, бегал охранник. Алекс невольно подумал: неужели меня выпустили из каземата, чтобы я вновь встретился с ними?..

Не было никакого желания с ними встречаться здесь и сейчас. Он поспешил, спрятался за выступ стены, чтобы те его не заметили.