Одинокая душа призрачного счастья. Том 2 (СИ)

— Не упрямься, душа моя, — мужчина заметно терял терпение, — мы тратим время впустую! Скоро здесь станет совсем горячо! Нужно уходить!

— Лучше мне остаться в темнице! — стояла на своем светлая душа.

Пару секунд Третий помощник смотрел в ее глаза и, не найдя в них смирения, произнес с некоторой долей сожаления:

— Видят боги, я не хотел прибегать к силе…

Он тряхнул кистью руки, призывая магию, и быстро коснулся пальцами виска Эвелин.

Девушка даже не успела сообразить, что происходит. В один миг ее глаза закрылись, сознание погрузилось в кромешную темноту, а сама она начала медленно оседать на пол. Алонсо подхватил обмякшее тело, закинул на плечо, словно охотник желанную добычу, и уверенно направился в сторону заброшенной часовни.

Спустя несколько минут, Эви открыла глаза и огляделась. Небольшое помещение, в котором она очнулась, поражало необычной обстановкой. Стены и куполообразный потолок были покрыты фресками, изображающими различные сцены с участием бога любви Эроса и его жены Психеи, предававшихся плотским утехам. Повсюду: на полу, в небольших нишах и на постаментах красовались фарфоровые вазоны с прекрасными, но неживыми цветами. Несколько напольных канделябров, с горящими толстыми свечами, освещали зал, наполняя его атмосферой таинственности.

Окончательно придя в себя, Эвелин обнаружила, что лежит на каменном столе, предназначенном для жертвоприношений. Он был заботливо застелен мягким ковром со множеством ярких подушек. Откуда-то сверху, струясь легкими волнами до самого пола, спускался балдахин из тончайшего красного шелка и прозрачной органзы. Удивительно, насколько просто незамысловатая декорация превращала холодный камень в уютную постель.

Алонсо стоял, повернувшись спиной, и с помощью магии зажигал маленькие огоньки и поочередно оставлял их плясать на медленно тающем парафине.

— А ты неплохо подготовился, — проговорила светлая душа, поднимаясь с постели. — Что это за место?

Архангел медленно обернулся, услышав ее голос, и улыбнулся искренней светлой улыбкой.

— Тебе нравится? — спросил он, сгорая от волнения.

— Впечатляет, — многозначительно ответила ангел.

— Хочу, чтобы ты стала по-настоящему моей в красивой, располагающей к интиму, обстановке, — сахарным голосом произнес Алонсо и, развязав пояс, скинул с плеч испачканную в крови тунику.

Глава 38

Ноа покинул здание тюрьмы и тут же оказался в гущи событий. На улицах городка царил хаос. Ангелы вперемешку с демонами метались по земле и по воздуху, время от времени сталкиваясь друг с другом и снова разбегаясь в разные стороны. Они размахивали крыльями, теряя пух и мелкие перья, которые потом еще долго кружились в воздухе, создавая иллюзию снегопада.

Поймав одного, случайно налетевшего на него небожителя, палач встряхнул его за плечи и встревоженно спросил:

— Что произошло? Отчего такая суматоха?

— Никто толком ничего не знает, но что-то случилось в Здании Высшего Духовенства! Говорят, Верховный погиб! Совета больше нет! Будет смена власти! — запричитал тот, испуганно сверкая глазами. — Грядут темные времена! Мы все в опасности! — в отчаянье добавил он и кинулся прочь.

Ответ ангела не внес ясности, поэтому Ноа решил лично выяснить, что произошло и отправился прямиком в Головное Здание Суда. Здесь, в полумраке мерцающих стен, его встретила мертвая тишина. После хаоса, творившегося снаружи, она оглушала. В просторных залах не было ни одной живой души, никаких стражников-блюстителей у входа, никаких служащих. Никого. Одно лишь эхо сопровождало палача, отражая звук его шагов от пустых холодных стен и унося далеко вперед.

Так, никем не остановленный на протяжении всего пути своего следования, он дошел до святая святых: до зала, где обычно восседал Верховный Судья Межмирья. У огромного входа, расписанного священными рунами, Ноа замешкался, раздумывая, стоит ли постучать, но заметив, что дверь приоткрыта, просто толкнул ее вперед.

Он хорошо запомнил это место, когда в цепях, лишенного памяти, его привели на божий суд. Только теперь он понял, что изначально все было неправильно. Тогда его встретил один Рафаил, без лишних вопросов увел в здание тюрьмы и самолично, после устроенных им же страшных испытаний, нарек палачом.

Сейчас здесь было все по-другому. Ноа замер на пороге, осматривая страшную картину, развернувшуюся перед его глазами. На полу были выцарапаны две огромные пятиконечные звезды, в каждом углу которых лежало по одному мертвому телу. Из их ран все еще сочилась кровь, наполняя желоба ритуального рисунка. Судя по расшитой золотом одежде, все они были членами Совета.

Даже демону, бывшему генералу, стало не по себе от увиденного. Он с ужасом вглядывался в застывшие лица, пытаясь понять кто и для чего сотворил с ними такое. У одного небожителя Ноа заметил едва бьющуюся жилку на шее.

«Жив!» — подумал он и бросился к нему.

Несчастный еще дышал. Палач попытался зажать рукой его кровоточащую рану на груди. Верховный (а это был именно он), открыл глаза и произнес слабым хриплым голосом:

— Не старайся… нас уже не спасти. Раны от меча-одати неизлечимы…

— Кто это сделал?!