Одинокая волчица

Если бы он попросил меня дать ему примерить этот самый предмет верхней одежды, я бы нисколько не удивилась, но, слава Богу, обошлось. И тут я поняла, что же изменилось на самом деле: мое отношение к нему. Если полгода тому назад я воспринимала его как молодого мужчину с некоторыми странностями - вполне простительными, коль скоро детей с ним крестить я не собиралась! - то теперь никак не могла отделаться от той характеристики, которую Елена дала его фотографии. Ведь действительно сходство с рекламой газировки для взрослых поразительное. Где были до этого мои глаза? Впрочем, тогда я телевизор не смотрела - не до того было.

- А я сегодня с утра так жутко выглядел, - посетовал Масик. - Даже выходить не хотелось. Но потом уложил волосы, подкрасился...

- Что значит - подкрасился? - не поняла я. - Волосы покрасил?

- Ты что, с ума сошла? Нет, брови подкрасил, ресницы. Румян у мамаши позаимствовал...

Час от часу не легче! Какие ещё сюрпризы у него в запасе, хотела бы я знать?

- И часто ты так... подкрашиваешься? - осторожно осведомилась я.

- Ну... иногда. И только в теплое время года.

- Не вижу связи.

- Господи, раньше я и зимой косметикой пользовался, но один раз подкрасил усы и пошел по делам. Пришел в одну контору, поцеловал одну девушку в щеку и всю её перемазал краской. Усы оттаяли и потекли... А у тебя разве с ресницами так не бывает?

Я только покачала головой. Интересно, чем он пользовался, если получил такой эффект? И ведь никогда же ничего такого не подумаешь, на него глядя: мужчина как мужчина, только тенор.

- Пойдем к пруду? - предложил Масик. - Там тихо и красиво.

- Лучше давай погуляем по аллее, - мгновенно вспомнила я предостережения Андрея, которые в свете последних реплик моего кавалера получили дополнительное подтверждение. - К пруду надо спускаться по траве, а у меня сапожки на тонкой подошве.

Для убедительности я покрутила в воздухе ногой, обутой в действительно тонкий сапожок, да к тому же ещё и белый. Только теперь я сообразила, что для прогулки по лесопарку выбрала не самую удачную обувь. Да и вообще в Москве в белых сапожках, равно как и туфлях, можно передвигаться только от машины до места назначения: три шага, не больше. Не предназначены столичные тротуары для белоснежной роскоши.

- Надо было думать, когда собираешься, - попенял мне Масик. - Ты, я вижу, по-прежнему витаешь мыслями Бог знает где.

Знал бы он, где именно я витаю этими самыми мыслями! Хотелось надеяться, что это все-таки останется для него тайной. Теперь мне предстояло так построить наш разговор, чтобы получить максимум информации, а выдать, наоборот, минимум. Авантюра чистой воды, конечно, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

- Я думала, - осторожно ступила я на зыбкую почву, - о наших с тобой отношениях. Полгода ты не даешь о себе знать, появляешься, как снег на голову, и тут же начинаешь рассказывать мне о том, что познакомился с необыкновенной девушкой. Как прикажешь все это расценивать?

Мы шли по главной аллее то ли чрезвычайно разросшегося парка, то ли очень ухоженного леса. Роскошные двухсотлетние липы и дубы золотыми, рыжими и багряными пятнами выделялись на фоне зеленых елей, создавая зрелище неописуемой красоты. В другое время я бы с удовольствием помолчала, гуляя в окружении такого пейзажа. Но сейчас это было нереально.

- Наши отношения? - несказанно удивился Масик. - А что о них думать? Ты меня бросила, но я тебя простил и вернулся, все остальное не имеет значения. И никаких знакомых девушек у меня нет. Ты что-то перепутала.

- Ничего я не перепутала. Сцены ревности не будет, успокойся. Во-первых, я замужем. А во-вторых, мне просто интересно. По телефону ты сказал, что познакомился с одной девушкой и...

- Так это же Анна! - облегченно вздохнул Масик. - Мы познакомились на Павелецком вокзале, пока ждали электричку. Такая красивая девушка, ты себе не представляешь. Креолка, с потрясающей фигурой, молодая, лет двадцати, не больше. Она, кстати, замужем...

- И она тоже? - не выдержала я. - Тебе просто везет на замужних женщин. Или ты сознательно таких выбираешь?

Креолка, надо же! Да ещё на Павелецком вокзале - самое место для такой экзотики. Между прочим, электрички в Белые Столбы отправляются именно с Павелецкого, так что второй прокол уже есть. Зная Масика, я не сомневалась, что будет и третий, и четвертый. Когда он рассказывает о себе, любимом, он бессознательно выдает даже те сведения, которые лучше бы вообще навечно засекретить.

Масик воззрился на меня так, будто увидел привидение. Или теленка о двух головах.

- Что значит - "тоже"? Ты разве ещё не развелась?

Тут уж дыхание перехватило у меня.

- Странно, мы же, по-моему, обо всем договорились. Ладно, только не затягивай с этим, хорошо? Так вот об Анне. Знаешь, мне почему-то стало обидно, что она любит какого-то там мужа, а не меня...

- Действительно, безобразие какое! - поддержала я.

- Ну, вот почему-то захотелось, чтобы она меня любила. Сели вместе в электричку, разговорились.. Знаешь, она так удивилась, что я почти на двадцать лет её старше.