Одинокая звезда

А Маринка жила, как заведенная. Вставала, ела, убирала квартиру, бегала в магазины – и все молча. Как будто в ней туго-туго закрутили пружинку, и та, медленно раскручиваясь, побуждала ее к привычным действиям. Но ведь завод когда-нибудь кончится. Что с ней тогда произойдет, Маринка не задумывалась. Жила по инерции – и все.

Пару раз она сходила на свидание со Стасом. Но даже юморному Стасу не удалось ее расшевелить.

– Что с тобой? – допытывался он. – Такое впечатление, что ты разучилась улыбаться. Ну-ка, улыбнись. Вспомни, как это делается.

Маринка послушно попыталась. Улыбка получилась кислой, будто съела лимон.

Они сидели в парке на скамейке, где когда-то ей Дима читал ее же стихи. И деревья вокруг были те же, и кусты. Только все стало совершенно бесцветным – как будто мир покрыл серый несмываемый налет.

– Выхода нет, – произнесла она забыв, что Стас рядом. – Нет выхода, вот в чем дело.

– Ты о чем? – не понял он. – Марина, что с тобой? Случилось несчастье? Или ты неизлечимо больна? А может, ты потеряла близкого человека?

– Я потеряла близкого человека, – покорно согласилась она. – Ох, Стасик, как мне худо, если бы ты знал. Только ты ни о чем не спрашивай, ладно? Тебе эта правда будет неприятна.

– Ничего, переживу. Рассказывай, – потребовал он. – Не бывает безвыходных ситуаций. Из любой всегда можно найти выход. Даже если тебя съели папуасы – есть минимум два выхода. Выкладывай, и попробуем их отыскать вместе.

И она рассказала – про себя и про Диму. Он выслушал ее и долго молчал, рисуя прутиком черточки на снегу.

– Выходит, я у тебя вроде отдушины, – наконец высказал он. – Вот никогда не думал увидеть себя в этой роли. Очень, знаешь, несимпатичная роль.

– Я понимаю, – грустно согласилась Маринка. – Прости. Ты хотел правду – ты ее узнал.

И она поднялась, чтобы уйти.

– Постой, – остановил он ее. – Сядь. Давай поговорим серьезно. Ненавижу бессмысленные страдания. Так говоришь, он влюблен в ту девушку? А она? Она отвечает ему взаимностью?

– Да. Она сказала, что они любят друг друга.

– Тогда твое дело безнадежно. Он, конечно, к тебе не вернется. Тебе остается одно – забыть. Оттого, что ты будешь жить, посыпав голову пеплом, ничего не изменится.

– Легко сказать: забыть. А как? Ты бы забыл?

– Запросто! Думаешь, я не влюблялся? Сто раз. И я бросал, и меня бросали. И видишь – ничего. Живу.

– Ну научи меня. Как разлюбить?

– Есть только один способ. Клин вышибают клином. Поняла?

– Нет.

– Что ж тут непонятного? Надо влюбиться в другого. Срочно. Гулять с ним, целоваться… и все остальное. Время пройдет, и ты забудешь этого Диму. Еще и смеяться будешь над своими терзаниями.

– Стасик, да разве ж я против? Да я была бы счастлива в тебя влюбиться! Но не могу – все время он перед глазами. Ты вот поцеловал меня – и никакого впечатления. А когда он – я просто умирала от счастья. Вот… дали мне его фотокарточку. Ставлю перед собой и три часа не могу от нее оторваться. А потом реву и реву.

– Тогда это клиника. Надо лечиться, раз такое дело.

– Видно, только и остается.

– Ну, ладно, – поднялся он, – с тобой все ясно. Случай тяжелый и запущенный. Но ты меня не забывай. А главное, подумай над моим советом. Все равно у тебя другого выхода нет. Если захочешь, звони – я еще какое-то время подожду.

Он поцеловал ее в губы и ушел. А Маринка еще долго сидела на скамейке, тупо глядя себе под ноги. Она быстро забыла про Стаса. Маринка думала о том, что завтра приезжает Дима и надо будет снова притворяться. Ничего, она соберется с духом и опять будет играть роль верной подруги. Ох, зря она все рассказала Стасу – он бы ей еще пригодился.

Вот только Лену она не могла видеть. При одной мысли о ней у Маринки в душе пробуждалась такая ненависть, что она с трудом переводила дыхание, – ненависть физически душила ее. Если бы это зависело от нее, Маринки, Лены бы просто не стало. Если бы она могла убить ее – убила бы. Но ведь она не могла этого сделать – просто не была способна на такое.

В последний день каникул они вернулись. Маринка с Геной видели в окно, как Ольга и Лена вошли во двор, – обе такие веселые, довольные. Шедший позади Дима тащил их чемодан и какую-то супермодную сумку. Недолго пробыв у них, он вышел с этой сумкой и убрался восвояси. Значит, сумка была его, а их он провожал с поезда.

Но потрясение, которое они испытали на следующий день перед уроком физики, можно было сравнить только с девятибалльным землетрясением. Причем не меньшее потрясение, только со знаком «плюс», испытала и сама Лена.

Перед звонком, когда они уже расселись по местам, в физический кабинет вошел… Дима. Он уверенно пересек его, подошел к столу, за которым одиноко сидела Лена, сел рядом и по-хозяйски принялся раскладывать учебники.

Класс онемел. Все уже были в курсе их отношений и сразу повернули головы к Гене. Он сидел с серым лицом, упорно разглядывая что-то на крышке стола. Не говоря ни слова, Маринка поднялась и села рядом с ним. Так же молча он положил руку ей на плечо и привлек к себе. Она уперлась лбом в его плечо и на мгновение замерла.