Одинокая звезда

— Ну, что? — с надеждой спросила миссис Валентай у Тода.

Мерф тоже смотрел во все глаза.

— Не понял ничего. — растерялся Тод. — Он говорит, что мы можем отдать бумаги Вилли. На память.

Они втроем некоторое время посидели с широко раскрытыми глазами и распечатали пакет. Миссис Валентай принялась негромко читать вслух. Шум и беготня улеглись. Дети спали.

Через полчаса она устала спотыкаться на каждом слове и отложила страницы.

— Не могу, такой чепухи никогда не читала.

За дело взялся Тод. Дочитав с большими мучениями до того места, как поймали какого-то мужика, он тоже отложил чтение.

— Какая в этом ценность? За что тут платить?

У Мерфа получилось еще хуже. Он преодолел две строчки и высказался:

— Тод, ведь этот Пазола иностранец? Может, он имел в виду, что эти бумаги вообще ничего не стоят?

— Боюсь, вы оба ошибаетесь, и очень. — проговорила миссис Валентай. — Это рассказ, то есть интеллектуальный труд. А это всегда стоит дорого.

— Он сказал, что мы можем отдать это детям на память. Значит, ничего не стоит.

— А что ты им скажешь? Нате вам, дети, сценарий для фильма! — подколол Мерф.

— Сценарий! Точно! — прозрела миссис Валентай. — Пазола нас засудит!

— Давай отдадим детям и не знаем ничего! Он же сам сказал!

Все трое пробрались на цыпочках наверх. Дети спали, и затея могла удасться.

— Кому подложим? — спросил многострадальный Тод.

— Вот тут между дверей оставьте, а завтра скажете, что не заметили, кто из гостей принес. — предложил гениальное решение мудрый Мёрф.

Стараясь не скрипеть ступенями, все трое тихо убрались назад. Была надежда, что случится чудо, и всё разветрится само собой.

***

Валет сидел на крышке долго. Всё прислушивался. Пещерка была низенькая — не разогнуться. Потом он нащупал беспокойными пальцами каменное кольцо и с интересом принялся исследовать свой насест. Результат был потрясающим! Круглая каменная крышка. И на ней явно прощупывалась корона.

— Корона! — воскликнул Валет. — Это же Вход! Спасибо, Тебе, Господи!

Он взмолился впервые в жизни.

Валет долго трудился над крышкой, но не мог сдвинуть ее с места, что нисколько не обескуражило его. И вдруг, поддавшись усилию, она повернулась и приподнялась.

— Господи! — взвыл Валет. И уверовал в Создателя.

Он был очень силён, но думал, что просто лопнет, когда с большим усилием поднял каменную крышку. Темный ход вниз и аккуратная каменная скоба почти у края. Валета трясло от возбуждения. Он спустил ноги с края. Ступни тут же угодили в холодную воду.

Валет резко вытащил ноги и, не веря себе, протянул вниз руку. Крышка сдвинулась с места и медленно, с противным каменным скрежетом, стала закрывать отверстие. С воплем Валет отшатнулся и свалился в воду. Руки его промелькнули по краю колодца и едва избегли крышки, рухнувшей на место со страшным грохотом.

Он приплыл на берег. Выжал мокрую одежду и почти ползком забрался на холм, припадая к земле и прислушиваясь к каждому звуку. Мокрый ком Валет нес под мышкой, а кроссовки связал шнурками и повесил на плечо. Солнце пригревало его, он оживился.

Неожиданно на глаза ему попалось нечто, что его обрадовало: брошенная им же рыба. Он подобрал всю, кроме той, что раздавил ногой тот высокий мужик, а мокрую одежду перебросил через плечо. Так и шёл, прижимая рыбу к себе обеими руками. Сейчас он ее пожарит.

У дома стоял чужой джип. Беглец бросился со всех ног обратно, стараясь не уронить добычу. Одежда упала и осталась на земле, кроссовки тоже соскочили. Сзади раздались крики. Валет прыгал по колючей траве босыми ногами, споткнулся и выронил весь улов.

Он убежал на речку и забился под кучу старых гниющих веток, прибитых течением к берегу. Кроме трусов на нем больше ничего не было.

"Нагим ты явился в этот мир…" — откуда-то пришло на ум ему.

***

К покинутой ферме в ночной тьме осторожно приблизился почти голый человек. Не переставая чесаться и отгонять комаров, он осторожно прислушивался и заглядывал в окна. Потом потрогал замок на двери. Но с тал вскрывать его и спрятался в сарае. Чтобы его не грызли комары, он прикрылся пластиковыми мешками из-под свинячьего корма.

***

В каменном доме, у скалы с соколиным гнездом на верхушке, сидя за столом, беседовали трое. Они говорили довольно давно и уже чувствовали сонливость.

— Сынок, а все-таки твоя последняя шутка была лишней. — укоризненно покачал головой Тыква Оддо.

— Папа, это не я! — пророкотал Дарри из глубин своей широкой грудной клетки. — Это всё Малыш. Он отвез гостя на дорогу и в машине его покрасил.

Дарри слегка толкнул Малыша локтем в бок, отчего тот слетел с лавки.

— Чем ты его покрасил? — обратился Оддо ко внуку.

— Рожу — зеленкой, а волосы — бордосской жидкостью. А то у него в голове больно много тараканов! — отвечал Макушка Джо, поднимаясь с пола.

ГЛАВА 34. Мартиросса

"И вышли наземь мы под солнца свет. И думал я, вернется ли когда к нам жизни полнота, что ощутили мы за сутки, что провели во мраке подземелья за страшным делом — лишая жизни божьих тварей! Ах, что за странное созданье — человек! В чем вдохновение находит и ужасается чего!