Одинокие души

– Плечо, – я скатываюсь по холодной стене моста и откидываю назад голову. – Я слышала хруст, когда упала на рельсах. Наверное, что-то выбила.

– Дай посмотреть.

– Не надо.

– Боишься? – улыбается парень.

– Ещё бы, – огрызаюсь я. – Ты ведь такой страшный.

– Тогда на секунду забудь о своей гордости. Я просто посмотрю.

– Да что ты в этом понимаешь? Парень-лихач и одновременно доктор наук?

– Ты почти угадала, – саркастически протягивает он. – Я пока не доктор наук, но не прочь им стать.

Удивлённо вскидываю брови, когда Максим садится напротив меня.

– Хочешь сказать, что ты учишься в институте?

– А почему бы нет? – Парень аккуратно протягивает ко мне руки, и я, прикусив губу, подвигаюсь им навстречу. – Лечебный факультет. Уже третий курс.

– Ничего себе! И кем ты планируешь стать?

– Хирургом.

– Не повезло, – заключаю я. – Мои родители – доктора. Поверь, ничего хорошего в этой профессии нет.

– Разве? – Макс аккуратно ощупывает мой локоть, ключицу, лопатку и тяжело вздыхает. – Если бы всё было так плохо, я бы не смог сказать, что с тобой.

– А ты можешь?

– Да. Ты вывихнула плечо, чужачка. Надо ехать в больницу, иначе утром не сможешь даже шевельнуть рукой.

– Чёрт, – я слегка ударяюсь головой о стену. – Только этого мне не хватало.

– Не надо лезть куда тебя не просят.

– А что ты предлагаешь мне делать? – с горячностью спрашиваю я. – Думаешь, мне нравится быть среди вас и рисковать жизнью?

– Судя по тому, как ты ждала своей смерти на рельсах, да. Тебе определённо это нравится.

Я собираюсь ответить, но замолкаю. Он прав. Что-то в моих поступках попахивает лицемерием. Если раньше я могла с уверенностью заявить, что пришла в «стаю» из-за сестры, то сейчас могу лишь признаться, что получаю от адреналина удовольствие.

– Возьми, – неожиданно Максим снимает с себя пальто и протягивает его мне. – Оденься, ты вся дрожишь.

– Хватит, иначе я решу, что ты хороший парень.

– Так и есть.

– На самом деле нет, – я язвительно улыбаюсь. – Хорошие парни не бьют девушек.

– Оденься, – проигнорировав мою реплику, повторяет он. – Обморожение не пойдёт на пользу твоему вывихнутому плечу.

Я выдергиваю верхнюю одежду из его руки и недовольно выдыхаю:

– Спасибо.

– Не за что, – передразнивает меня он. – Готова идти, чужачка?

– Готова.

С трудом поднимаюсь на ноги и пошатываюсь назад. Голова кружится, конечности наливаются свинцом. Мне бы сейчас уснуть прямо здесь, под мостом, а затем продолжить путь, но я не могу. Максим стоит, ждёт, смотрит на меня, и приходится выглядеть сильной.

Он закатывает рукава пуловера и тяжело выдыхает:

– Моя машина недалеко отсюда. Главное – выйти с вокзала и не наткнуться на копов.

– Ты знаешь, как это сделать?

– Пока нет, – Макс протирает лицо рукой. – Но я думаю, что стоит попробовать обойти вокзал с другой стороны.

– А что, если нас окружили?

– Тогда придётся снова бежать, что невыгодно для тебя, чужачка. Поэтому молись, чтобы полицейские оставались такими же тупыми, как прежде.

Я киваю и вдруг замечаю на его запястье татуировку. У меня сердце подпрыгивает и делает сальто. Я непроизвольно приближаюсь к парню и тяну его к себе за руку.

– Что это? – ошеломлённо восклицаю я и рассматриваю английскую букву V. – Откуда она у тебя?

– Полегче.

– Я спрашиваю, что это? – У меня, наверно, глаза выглядят дикими. Я смотрю на тату и едва сдерживаю внутренний вопль. – Что это значит? У меня похожая тату. Вот, смотри. – Я медленно засучиваю рукав больной руки и показываю Максиму W. – Но я не помню, откуда она у меня.

– Не помнишь? – Парень усмехается. – Как это?

Немного помолчав, я отрезаю:

– Неважно. Не твоё дело.

– В таком случае и это не твоё, – он опускает рукава свитера и ухмыляется. – Узнаешь у кого-нибудь другого в следующий раз.

– Неужели так трудно сказать?

– Да, трудно.

Я обиженно отворачиваюсь. Наконец я нахожу нечто из моей прошлой жизни, но мгновенно теряю.

– Чужачка, нужно идти. – Максим выходит вперёд и оглядывается по сторонам.

– Вообще-то меня Лия зовут, – отрезаю я. – Не чужачка, а Лия.

– Ясно.

– Попытайся запомнить.

– Попытаюсь.

Словно нахожусь рядом с куском металла. Он такой холодный, что к нему страшно приблизиться. Однако если пересиливаешь себя и прикасаешься – чувствуешь гладкую ровную поверхность, на которую можно опереться, за которой можно спрятаться.

Я иду, смотрю на Максима и нахожу его довольно высоким. По сравнению с ним я маленькая, низкая, тощая и слабая. Так и есть на самом деле. Волосы парень давно не стриг, черные пряди торчат в разные стороны, но почему-то смотрится это не слишком ужасно, просто поразительно. Обычно люди с такой прической выглядят нелепо.

– Хочешь просверлить глазами дыру в моей спине? – спрашивает на ходу Макс, и я смущённо опускаю глаза вниз.

– Тебе показалось.

– Разве?

– Да.

Парень снова усмехается.

– Почему ты ослушалась меня и вернулась? – через несколько минут спрашивает он, и мы сворачиваем.

Открывается вид на площадь перед вокзалом. Машины полицейских стоят только там, так что мы легко проходим с другой стороны незамеченными.

– Потому что я спасала свою сестру, – заученно отвечаю я.

– А она считает это спасением?