Одинокие души

– Неужели? Ходить после аварии почему-то гораздо легче, чем после того, как меня избил Максим.

– Стечение обстоятельств. На самом деле, это банальное везение.

– Мне повезло?

– Шрам и я думаем, что авария подстроена. Так что ты вновь легко отделалась.

– Что? – Я ошеломлённо отступаю назад и сталкиваюсь с туалетной кабинкой. – Что ты сказала?

– Подожди. Мы лишь рассматриваем и такой вариант.

– Но кто и зачем это сделал? – удивлённо спрашиваю я. – Какой прок в моей смерти? Или в смерти Астахова?

– Прок есть. – Кира тяжело выдыхает и подходит ближе. – Давай сделаем так: ты благополучно отсиживаешься в больнице ближайшие две недели, никуда не лезешь, лечишься и принимаешь всю дребедень, которую тебе прописали, а потом, когда здоровая выйдешь, я расскажу тебе всё, что знаю. Договорились?

– Но почему не сейчас?

– Во-первых, потому, что у меня слишком мало фактов – одни предположения.

– А во-вторых?

– А во-вторых, с тебя и так хватит потрясений.

– Очень смешно, – саркастически отвечаю я и прижимаю руку к груди. – Твои слова опасны, Кира. Подстроить автомобильную аварию – преступление.

– Понятно, что не чаепитие. Думаешь, мы не понимаем, насколько всё серьёзно?

– Надеюсь, понимаете.

– Всё не так просто, как кажется. У меня нет доказательств, но я чувствую, дело нечисто. – Блондинка выдыхает и откидывает хвост за спину. – Лёша водит всего год, и, конечно, вашу аварию можно списать на его невнимательность, но мы-то с тобой знаем, что Астахов – самый серьёзный человек на земле. Чтобы он плохо вёл? Не заметил впереди машину или человека? Не смешите меня!

– Откуда ты так хорошо его знаешь? Вы ведь не общаетесь в школе.

– Не задавай лишних вопросов.

– Кира, хотя бы на это ты мне можешь ответить?

В моём голосе столько горечи, что девушка неуверенно прикусывает губу.

– Хорошо. Я и Лёша были друзьями.

– Ха! Неужели. И когда вы успели?

Кира не говорит ни слова, а мне становится не по себе.

– Конечно, – шёпотом протягиваю я и обхватываю себя руками. – Вы познакомились год назад, но я забыла об этом. Забыла, потому что потеряла память. – Я отхожу от блондинки. – Логичный вывод. И почему я раньше не додумалась?

– Лия, это ничего не меняет. Знала я Астахова или нет, сейчас ты не должна высовываться из больницы, ясно?

– Почему вы не сказали мне, что знаете друг друга?

– А зачем?

– Как это зачем? – Меня начинает колотить. Она задает глупые вопросы, и я злюсь: на неё, на Лёшу, на себя. – Я хожу по улицам будто слепая. Вероятно, мимо проходят знакомые, возможно друзья, но я не замечаю. Знаешь, почему? Потому что я их забыла! И сейчас любая информация, любые сведения очень важны для меня. Мелочи помогут мне восстановиться, всё вспомнить. А вы скрываете от меня такие простые и банальные вещи.

На последнем слове я срываюсь и чувствую дикую боль в пояснице. Резко сгибаюсь, чувствую головокружение и неуклюже кренюсь набок.

– Лия…

– Не трогай меня. Вы только притворяетесь друзьями. На самом деле ты, Лёша, мои родители – все обманщики, которые и не думают рассказывать мне правду.

– Перестань. Позволь мне помочь.

Кира тянет руки, но я не даю ей притронуться к себе. Она лгунья, как все остальные.

– Уходи.

– Приди в себя, Лия, – командует блондинка и всё-таки кладет свои худые руки мне на плечи. Правое плечо обдает жаром. – Твоя истерика не решит проблему. Ответы не свалятся с неба, придётся их поискать.

– Зачем искать то, что находится под носом?

– Ты многого не видишь. Дело не в том, что ты слепая, а в том, что ты не хочешь замечать.

– Тебе не понять меня.

– Я всегда понимала тебя так, как не понимал никто другой, – уверенно говорит Кира и слегка встряхивает меня за плечи, чтобы я перестала сопротивляться. – У тебя есть союзники, и ты можешь мне доверять.

– Могу?

– Мне – можешь.

– Но почему? Что ты такого сделала, чтобы я тебе доверяла?

– Твои вопросы сведут тебя в могилу, – саркастично отрезает блондинка и кивает в сторону двери: – Пора возвращаться в палату, иначе твоя мама поднимет на ноги всю больницу.

– Если мои вопросы и сведут меня в могилу, то потому, что никто не собирается на них отвечать.

– Всему своё время. – Кира обнимает меня за талию, открывает дверь, и мы выходим в коридор. – Не торопись, иначе упустишь что-нибудь важное.

– Я и так упустила всё, что у меня было. – Я опираюсь на девушку, потому что ноги предательски заплетаются. – Мне нечего терять.

– Не говори так.

– А как мне говорить?

– Не знаю. Но только не дави на жалость. Это не твой конёк.

– Я не давлю на жалость! – горячо восклицаю я, хочу отстраниться, но не получается. Тело слабое и тяжёлое, мышцы наливаются свинцом. Я начинаю моргать и боюсь упасть от усталости, но в то же время стараюсь сохранить равновесие. – Противно, когда на меня смотрят с жалостью. Но неужели желание узнать правду расценивается как повод нарваться на нежности?

– Хочешь узнать правду – узнавай. Но не надо говорить, что тебе нечего терять и что ты бедная страдалица.

Кира открывает дверь в палату и первая проходит внутрь. Затем она выглядывает и подзывает меня:

– Пусто. Твоя мама ещё не вернулась.